— Сукин сын! — Уилл бросил пульт управления.
Я прочистил горло, и он повернул свою голову. Когда он увидел меня, выражение его лица выражало удивление, но оно быстро сменилось большой улыбкой. В этот раз все мои чувства приумножены. Я не думал, что могу любить его больше. Но стоя здесь, смотря на него, зная, что он мой сын, я осознал, что всё это время сдерживался. Защищал себя на тот случай, если он не окажется моим сыном. А сейчас я чувствую, что моя грудь может взорваться, пока подхожу к нему.
— Стоун! — Он подпрыгнул и побежал ко мне. Его руки подняты над головой, а слишком взрослый тон голоса, который он только что использовал, уже исчез. Шестилетний мальчик бросился мне на руки, полностью уверенный, что я его поймаю.
— Привет, дружище. — Я поднял его на руки и крепко обнял. Мои эмоции подступили к горлу. На секунду я закрыл глаза, чтобы взять себя в руки. Хочу схватить его и убежать. Вытащить из этого места. Скрыть от того уродства, которое он уже увидел.
Осознание, что я мог бы забрать его сейчас, делает таким невыносимым просто стоять здесь и не разрыдаться. Он просто маленький мальчик. Ребёнок. А этот ублюдок сделал ему больно. Напугал его. Забрал у него часть невинности, которую уже никогда не вернуть. И никакое количество любви, которое я могу дать ему, не сотрёт те моменты. Тот ужас. Это здесь и всегда будет присутствовать в его ночных кошмарах. В его мыслях. Это сформирует мужчину, которым он станет, и я ненавижу тот факт, что не смог спасти его раньше.
Я буду винить себя за то, что не действовал быстрее. За то, что ждал и был терпеливым, как советовали адвокаты. Я знал, что настанет день, когда мой отец начнёт его бить, и хотел забрать его прежде, чем это случится. Но не сумел.
— Ты приехал! Ты не позвонил сегодня утром, и я подумал, ты не придёшь. — Радость и облегчение в его глазах практически опустили меня на колени.
— Разве твоя мама не разговаривала с тобой вчера? — я спросил его. Хильда сказала, что скажет ему о моём приезде. Я уже заверил его, что приеду, но всё же попросил её напомнить. Я знал, что отец отслеживает его звонки, и не хотел, чтобы он насторожился из-за моих частых звонков. Он станет подозрительным. Мне это не нужно. Не сейчас.
Он кивнул.
— Она звонила, но не сказала. Она сказала, что навещает тебя. Но это всё.
Он не спросил, приехала ли она. Не спросил, приедет ли она. Ему шесть лет и ему всё равно, приедет ли его мать навестить его. Я предлагал ей поехать со мной, но Хильде позвонил её женатый бойфренд и оставил её в слезах. Не уверен, будет ли она в моей квартире, когда я вернусь, или же уедет в Чикаго.
— Она должна была. Прости. Мне следовало позвонить, — сказал я ему. Ему нужна уверенность и спокойствие. Он не получает этого. Хильде стоило бы подумать об этом. Но она вообще редко думает о чём-то, кроме её нужд и желаний.
— Можно я поеду в Саванну с тобой? — Он часто спрашивает меня об этом. Он хочет остаться со мной. Мой отец никогда не допустит этого. Он говорит, я слишком занят, чтобы «дурачиться с ребёнком». И он сказал это перед Уиллом.
— Скоро. Обещаю, — ответил я. — Но сегодня мы едем в магазин, чтобы купить тебе большую упаковку голубых М&M’s, которые ты так любишь, с чем угодно сверху на них на этот раз. Потом, думаю, мы сходим в зоопарк и побросаем мяч.
— У меня нет мяча, — серьёзно сказал он.
— Это не проблема. Я забыл о той части, где мы покупаем новый в Nike Town, — добавил я.
Теперь он хохочет. Уилл говорил мне в прошлый раз, что у него нет мяча и что он хочет научиться броску.
— Мы можем поехать уже сейчас? — Он стал извиваться, чтобы освободиться от моих рук.
— Конечно. Мне нужно немного жёлтых M&M’s.
Уилл усмехнулся. В это момент я увидел самого себя. Картину из моего детства. Сейчас всё по-другому, я это знаю. Я не придумываю себе сходства — они на лицо, и они настоящие. Он мой сын.
— Жёлтый — девчачий цвет, — сказал он мне, будто я и так должен это знать.
— Чёрта с два, — поспорил я.
— Ты должен взять голубые или зелёные, — авторитетно сказал он. — Даже красные лучше жёлтых.
— Не обижай меня. А то я возьму ещё и розовые, — предупредил его я.
Его глаза расширились.
— Правда?
— Чёрт, так и сделаю. Только настоящие мужчины могут есть розовые, — сказал ему я.
Он нахмурился.
— Ты не можешь достать розовые нигде, кроме магазина M&M’s. Они даже не добавляют их в упаковки, — он сказал это, как нечто очень важное.
Я пожал плечами.
— Очень жаль.
— Думаешь, мы успеем в зоопарк к тому времени, как они будут кормить морского льва? — Он снова поменял тему разговора.