– Я как раз об этом хотела с тобой поговорить, – Юля выдержала недолгую паузу, улыбка сошла с ее лица. – Дань, давай вернемся. Я очень тебя прошу. Вчерашняя ночь была ужасной, и я думаю, что ты со мной в этом согласишься. Так вот, если мы сейчас выйдем, то пока светло пересечем район с больницей и к ночи будем уже в деревне. И больше я в город не вернусь никогда, ты можешь потом вернуться сюда, если захочешь, конечно.
– Юля, мне необходимо попасть домой, к тому же мы уже очень близки к цели, идти осталось всего несколько часов. Если сейчас вернуться назад, то может потребоваться много времени, возможно даже не один год, чтобы снова собрать волю в кулак и повторить попытку. Нет, надо расквитаться с прошлым раз и навсегда, тогда мы по праву сможем жить настоящим.
– Дань, я не могу больше здесь находиться. Я вспоминаю вчерашнюю ночь и мне становиться страшно. Мне плевать на то, что Лина оставит себе частицу тебя, и это я тебе уже говорила. Только давай вернемся, пожалуйста, вчерашняя ночь… Она разбередила старые раны, и я чувствую, что у меня нет ни сил, ни желания идти дальше. Я хочу вернуться с тобой в тот дом и начать жить заново. Неужели я заслужила такие муки, Дань? Я умоляю тебя, давай вернемся. Что важнее для тебя? Настоящее со мной или прошлое с Линой? – Юля смотрела мне прямо в глаза.
– Это абсолютно бессмысленный вопрос. Конечно для меня важнее настоящее с тобой. Но неужели ты не понимаешь, что для того чтобы жить в этом настоящем и не оглядываться постоянно назад, мне надо поставить точку в своем прошлом?
– Тогда отведи меня назад в деревню, а сам возвращайся сюда.
– Юля, я понимаю, что тебе страшно, мне вчера тоже было страшно, настолько, что я и сам теперь верю в призраков. Я понимаю, что ты чувствуешь. Но я обещаю тебе, что мы и близко не подойдем к больнице на обратном пути. Мы пойдем тем путем, что собирались изначально. Мы пройдем через вокзал, и я клянусь тебе, что не отойду от тебя ни на секунду, если надо, я буду караулить твой сон, держа тебя за руку, а сам не буду спать все эти дни. Но пожалуйста, не сдавайся, сейчас не время, сделай это ради меня. И я понимаю твой страх того, что диван в моей комнате будет пуст, поэтому я обещаю, что после того, как мы вернемся в деревню, я больше никогда не вернусь в город, чтобы я ни увидел сегодня в своей квартире.
– Хорошо, – Юля сокрушенно опустила голову, когда она подняла ее, взгляд ее был каким-то неописуемо усталым, как у глубокого старца, понимающего, что конец его не далек, она посмотрела куда-то мне за спину и добавила. – Но тогда давай поскорее выдвигаться, а то скоро будет дождь.
Я обернулся в том направлении, куда она смотрела, все небо с той стороны было закрыто ужасающей черной тучей, туча быстро шла на нас со стороны реки. Я прикинул и понял, что как быстро бы мы не шли, дождь все равно настигнет нас, и видимо он будет очень сильным. Смотря на этого массивного черного исполина мне даже показалось, что где-то внутри облака блеснула молния, и гром ответил ей далеким раскатом.
– Буря, будет сильной, – сказал я вслух. – Может, переждем ее тут?
– Нет, лучше уж оказаться в непогоду на улице, чем надолго оставаться так близко к больнице. Надо выходить прямо сейчас, и тогда буря застигнет нас уже достаточно далеко отсюда, а моя душа сейчас требует только одного, оказаться как можно дальше от больницы.
– Я схожу возьму рюкзак и тронемся.
Я быстро сбегал в подсобку за рюкзаком, его я нашел на том же месте, где и оставил вчера ночью, возле дивана. Надев куртку, которую Юля в состоянии паники просто бросила на пол, и, закинув на спину рюкзак, я быстро вышел из подсобки. По пути к выходу я прихватил из барной стойки еще пару пачек сигарет и засунул в карманы куртки.
Юля ждала меня около входа и, как только я вышел из ресторана и остановился рядом с ней, она сразу взяла мою руку в свою, когда я вопросительно посмотрел на нее, она улыбнулась и сказала:
– Ты же обещал, помнишь?
– Конечно. Но зачем, сейчас же день, нам ничего не угрожает?
– Мне так спокойней. Не знаю, как это описать. Да и неважно, пойдем скорее.
И мы тронулись в путь. Поначалу я взял не очень высокий темп, чтобы Юле было не так тяжело идти, но ее страх был сильнее боли от растертых ног, и она сама взвинтила его. Я шел и думал о том, что Юля просила меня развернуться, а я настоял на своем, продолжая сейчас идти домой. Юлина беда была ужасающей, удивительно как вообще после пережитого она сумела остаться человеком, а не превратилась в безвольный овощ, сознание которого давно покинуло тело. Она была очень сильной, и ее сила проявилась только что в тот момент, когда она согласилась идти со мной дальше. Я даже не могу представить, как ей тяжело сейчас идти рядом со мной, но она всеми силами пытается справиться с собой. Ее сознание говорит ей «Беги! Спасайся!», но она сумела заглушить его крик.