Мне, безусловно, стыдно за то, что я тащу сейчас Юлю вглубь города, подвергая ее и так изорванную на куски душу новому испытанию. Возможно она была права, когда предлагала вернуться, но я два года не мог заставить себя второй раз отправиться домой. И теперь, когда я уже на финишной прямой, вернуться, это означает снова отступить и опять с нуля по крупицам начинать собирать силы для новой попытки.
Юля пошла на жертву ради меня, и я готов сейчас исполнить все обещания, которые ей дал. Но есть еще кое-что из-за чего мне стыдно, если мы придем и увидим пустую квартиру, то тогда ее жертва окажется напрасной. Нет, разумеется, как я и обещал, больше в город я не вернусь. Но меня до конца дней будет мучать вопрос, что же стало с Линой, и где она теперь.
Мне противно от собственных мыслей, мне противно из-за того, что рядом со мной есть Юля, которая готова заглянуть в лицо своему кошмару ради меня. А я ищу прощения у Лины, которая отказалась от меня при первой же пускай даже призрачной возможности. Я ненавижу Лину, так почему я сейчас иду домой узнать, что же с ней случилось, заставляя при этом страдать Юлю, человека который стал мне дорог больше всего на свете?
В этот момент я услышал раскат грома. Раскат был еще очень далеким, но уже достаточно явным, чтобы списать его на воображение. Теперь можно было с уверенностью сказать, что буря приближается.
– Знаешь, мне так спокойно, когда ты держишь меня за руку, – вдруг сказала Юля, выводя меня из задумчивости.
– Спасибо, – сказал я, улыбнувшись ей.
– Я тут вспомнила свое детство. Помню, тогда я очень боялась грозы, – с этими словами Юля обернулась, окинув взором все увеличивающуюся черную тучу позади нас. – Помню, мама держала меня на руках во время грозы, а мне все равно было страшно. Так вот, однажды была очень сильная гроза, я сидела у мамы на руках и плакала от страха. Вдруг в дверь постучали, мама посадила меня в кресло и пошла открывать. Оставшись одна, я вжалась в кресло, спрятала голову между колен и плакала, вскрикивая при каждом раскате грома. Вдруг кто-то погладил меня по коленке, это прикосновение было очень теплым и ласковым, я никак не могла понять кто это и приподняла голову, передо мной стоял мой отец.
В то время он работал геологом и довольно часто уезжал на вахты по полгода. Вот как раз из такой экспедиции он сейчас и вернулся, заросший густой бородой, сильно похудевший мужчина с обветренным лицом и потрескавшимися губами.
«Пойдем» – сказал он и протянул мне руку. Я вцепилась в его мозолистую руку и слезла с кресла. Он медленно отвел меня на балкон. Я очень боялась, но стеснялась вырвать руку и убежать. Я зажмуривалась, боясь смотреть на грозу, меня страшили молнии. Поначалу я непроизвольно пыталась вырваться, но отец крепко держал мою руку. Сам он стоял и смотрел, как молнии расчеркивают небо.
– Разве это не прекрасно? – вдруг спросил он втягивая свежий пропитанный озоном воздух.
– Гроза страшная, – ответила я.
– Ты права, но разве она не красива?
– Нет, она очень злая и опасная.
– Просто посмотри, ведь я же рядом, и я не боюсь. А я такой же человек, как и ты, только чуточку побольше.
И я принялась смотреть на молнии, сначала после каждой вспышки меня тянуло вырваться от отца и убежать назад на кресло к маме. Но его теплая ладонь как будто вселяла в меня уверенность. И вскоре я уже могла стоять и смотреть на молнии без страха, и вдруг в одном из росчерков молнии я увидела только собственно молнию, без того ореола ужаса, она больше не была так страшна, она даже показалась мне красивой.
– Как будто дерево, ветками вниз, – сказала я папе, смотря на очередной росчерк.
– Да, ты права и ведь совсем не страшно, верно?
– Да.
Я помню, как тогда страх ушел, но я никогда не могла понять почему. И поняла это только теперь.
– Когда? – спросил я, не особо понимая, к чему эта история.
– Только что. Тогда в детстве мой отец заставил меня смотреть на то, что я боюсь и держал меня за руку. Сейчас я понимаю, что он заставил меня взглянуть в лицо своему страху, при этом он, взяв меня за руку, показал, что он со мной, и если что-то произойдет, он спасет меня. И ты такой же, как он.
– Да? – я вопросительно посмотрел на нее.
– Да-да. Только ты сам этого не понял. Ты заставил меня взглянуть в прошлое, потащил меня в больницу и теперь не даешь мне сдаться под натиском моей мрачной истории. И самое главное ты теперь держишь меня за руку, проходя через все это вместе со мной.