– Вить, я спрашиваю, может пора остановиться?
– Я не понимаю. Почему ты так называешь меня? Я что кричал это имя во сне?
– Нет, я называю тебя так потому, что тебя именно так зовут. Другие имена ты выбирал просто потому, что они тебе больше нравятся.
– Юль, хватит дурачиться, что за комедия?
– Какая комедия, Вить? Неужели дойдя до сюда ты так ничего и не понял? Ничего не екнуло в твоем сердце?
– Бред! Что я должен был понять.
– Что ж, придется тебе самому все себе объяснить, – сказала, Юля и встала с дивана.
Она подошла к журнальному столику, взяла бутылку и, внимательно изучив этикетку, разлила вино по бокалам. Хотя я прекрасно помню, что она была совершенно пустой, когда я заходил в комнату. Юля медленно и придирчиво осмотрела содержимое бокалов, после чего, подойдя ко мне, передала один из фужеров. Я стоял, держа в руках бокал с вином, которое Юля только что налила из пустой бутылки, я повертел бокал в руках и на всякий случай я отхлебнул из него, обычное красное вино.
– Ты поменяла бутылки, пока я смотрел в окно? Хорошая шутка, – ухмыльнулся я.
– У меня же не было сумки, всю провизию нес ты.
Я замолчал. Происходило что-то странное, я никак не мог понять, как Юля провела меня, и на что она теперь намекает своими туманными фразами. Юля же подошла к столу и начала аккуратно разматывать повязку.
– Эй! Что ты делаешь? – закричал я.
– Успокойся, – спокойно сказала Юля.
И в этот момент она как раз сделала последний виток и скинула окровавленный бинт на журнальный столик. Она какое-то время постояла неподвижно, разглядывая ладонь, а потом, улыбнувшись, помахала мне раненой рукой, показывая мне рану. Точнее ее рука была абсолютно в порядке, раны через всю ладонь как не бывало, еще десять минут назад я сам лично видел, как из разрезанной ладони на ковер капает кровь, а теперь Юлина рука была в полном порядке, даже шрама не осталось.
– Что здесь происходит? – испуганно выдохнул я.
– Ты наконец-то понял, что что-то идет не так, верно? Иди сюда, посмотри на фото людей, которые здесь некогда жили.
Ноги слушались меня кое-как, я был просто ошарашен увиденным, но послушно подошел к дивану, над которым висела фотография. Однако в комнате царил сумрак, и я никак не мог понять, кто изображен на фотографии и почему это так важно для меня.
– Ой, прости, надо же включить свет, – сказала Юля и пошла к выключателю расположенному рядом с дверью.
Я хотел было сказать ей, что это бесполезно, и света в городе уже три года как нет. Но она опередила мою реплику, щелкнув выключателем. И вдруг, вопреки всякой логике, люстра на потолке зажглась, и от неожиданности я даже пригнулся, прикрыв голову руками. Когда я вновь встал, то единственное, что я мог сделать, так это уставиться на мирно горящую люстру, которая светилась даже при условии отсутствия электричества во всем городе.
– Вить, фотография, – сказала мне Юля, напоминая о том, зачем она вообще устроила весь этот цирк.
И я послушно перевел взгляд на фотографию, висевшую на стене. На ней были запечатлены мы с Юлей. Мы стояли и улыбались, Юля стояла, прижавшись ко мне, а я держал ее за талию. Странная фотография, я был одет в строгий парадный костюм, а она в красивое вечернее платье. Волосы Юли бы красиво уложены, и она выглядела просто потрясающе, как королева бала. Только все портила красная лента через плечо, на мне, к слову сказать, была точно такая же лента. На ней что-то было написано золотыми буквами, я подошел поближе рассмотреть, что же там написано. А надпись на ленточке гласила «Выпускник».
И тут меня будто ударило током. Это же фотография моего выпускного. Да, точно я, кажется все вспомнил. Когда я оканчивал школу, то встречался с девушкой по имени Аня, у нас с ней были большие планы на будущее, мы начали встречаться за полгода до выпускного и все это время до окончания школы мы прожили с ней душа в душу.
Но жизнь развела нас, Аня поступила в столичный университет, и еще где-то год после школы мы с ней мучили друг друга перепиской, а потом наши отношения совсем сошли на нет. С тех пор прошло уже много лет, я уже и забыл думать о ней. Школьная любовь всегда кажется вечной, но почти всегда заканчивается, едва мы покидаем школьный порог. И вот теперь эта самая Аня или Юля или кто она так и стояла у меня за спиной.
– Аня? – спросил я, ошарашенно оборачиваясь на ту женщину, что стояла позади меня – Или Юля?
– Вот поэтому-то я и в тридцать выгляжу на шестнадцать, – улыбнулась женщина. –Внешне я это Аня, какой она была тогда, внутренне я это она, которой ты ее сохранил в памяти, мой голос это голос твоей матери, а имя Юля тебе просто очень нравится.