Я убил свою жену!
Снова пронзила меня мысль. Зверь! Мразь! Ублюдок! Если бы я поставил ей капельницу, то она умерла бы сама. А так я позволил себе распорядиться ее жизнью. Кто я такой, чтобы так поступать?
Я стоял и неотрывно смотрел в одну точку. Отупение понемногу сходило, а вместе с этим вернулись ощущения. Все лицо дико зудело, только сейчас я заметил, что бровь опухла и глаз заплыл.
Собрав все силы в кулак, мне удалось сдвинуться с места. Но поплелся я не домой, я поплелся к тележке с продуктами. Каждый шаг ухал в голове. Но постепенно ко мне вернулась способность соображать. Безмерный отчаянный ужас немного уступил трезвому рассудку. Я дал ей выбор, дал ей шанс. Она может в любой момент проснуться и сама себе сделать инъекцию, на пакете подробно написано, для чего он предназначен и как им воспользоваться. Но тот самый ужас настойчиво нашептывал в голове: «Ведь ты знаешь, что она не проснется, тебе хочется это отрицать, но ты уверен в том, что она не проснется, а это значит, что ты ее убил, хладнокровно, бездушно. Убил самого дорогого человека, как злейшего врага».
Возможно, это и правда. Может быть, где-то в глубине души, я знал, что она не проснется, и разыграл комедию только для очистки совести. Но в тот момент я думал только о ней, я дал ей выбор, пускай, и иллюзорный, но выбор. Я дал ей шанс вернуться. Ведь если бы я поставил ей капельницу, она бы умерла, если бы я порвал пакет или выбросил, она так же умерла, при любом раскладе. А так у нее есть шанс, есть шанс проснуться. Проснуться и поставить себе капельницу, которая даст ей какое-то время прийти в себя, а еды и питья дома предостаточно.
Но в тот момент, когда я начинаю верить, что дал ей шанс, откуда-то из темной пустоты в моей голове доносится: «Убийца!». А когда окончательно свыкаюсь с мыслью об убийстве, та же пустота откликается: «Выхода все равно не было. А так есть надежда!».
Я не могу ответить себе на вопрос. Убил ли я свою жену или дал ей шанс? Пожалуй, я позволю вам судить меня. Ответьте сами на поставленный вопрос. Я в вашей власти, сам я не могу найти ответа. Я никогда не узнаю вашего ответа, но прошу вас, не останьтесь равнодушными, подумайте пару минут и вынесите свой вердикт.
Тем временем я кое-как доковылял до нашего дачного домика. Оставив телегу на улице, я зашел в, дом, с размаху упал на старую кушетку и тут же провалился в беспокойный сон.
Я проснулся посреди ночи. Тело ныло, глаз окончательно заплыл, но почему-то абсолютно не болел. Кое-как я приподнялся на кровати.
Старая кровать, которая, вероятно, была вдвое старше меня, жалобно заскрипела. Домик был построен моими родителями много лет назад еще до моего рождения, как временный, пока они не построят новый. Но что-то пошло не так и из временного он превратился в постоянный. Маленький домишко, четыре на четыре метра, с одной комнатой, прихожей и маленьким чердаком доверху забитым старым хламом. Домик давно не использовался, все пришло в запустение, мягкая мебель отсырела, со стен отвалились обои, да и сам дом начал накренятся в сторону.
Я встал с кровати и кое-как выбрался на улицу. Участок моих родителей был давно необрабатываемым куском земли в 4 сотки. В моих планах есть… был пункт собраться и привести все в порядок. Я хотел подкопить денег и построить здесь домик, маленький уютный домик. Домик для нас с Линой. Но не судьба. Лина, при мыслях о ней у меня создавалось ощущение, будто мой мозг засунули в тиски и медленно их сжимают. С момента пробуждения, я даже не вспомнил о ней, видимо это какая-то защитная функция моей памяти. Но как бы не старался я бежать от этой беды, она все равно настигала меня. Я старался думать о чем угодно, но мысли совершали хитрый круговорот, и я снова возвращался к мыслям о Лине.
Что ж пора искать ружье. Не стоит откладывать дело в долгий ящик. Мои мысли могут свести меня с ума, и я, честно говоря, боюсь, что тогда я превращусь в овощ, буду бродить по окрестностям и бормотать что-то себе под нос с пустыми глазами. Я боялся даже не столько такой участи, сколько того, что тогда я остался бы «безнаказанным».
Поиски на первом этаже не принесли успеха, я залез на чердак и начал разбирать горы различной одежды, садовой утвари и тому подобного. Тут в руки мне попала старая семейная фотография. На ней были моя мама, отец и я где-то пяти лет от роду, держащий на руках нашего кота. Естественно, данная фотокарточка разбудила во мне воспоминания о счастливом детстве.
Детство мое ни в чем не переходило рамки среднестатистического, у миллионов людей моего возраста оно было абсолютно таким же. Но когда мне было пятнадцать, мой отец основал свое дело. И дело быстро пошло в гору. Никаких особенных талантов за своим отцом я не припоминаю, наверно, он просто оказался в нужном месте в нужный момент.