– В колодце.
– Где? – я даже поперхнулся.
– В колодце, – сказала она снисходительным тоном. – Я проснулась в шесть утра и от нечего делать ходила по огороду пока не нашла колодец, точнее я в него чуть не упала, потому что все в округе заросло травой.
– Отлично, надо наполнить наши бутылки с водой.
– Уже.
– Ты лучшая, дай пять, – я привстал и протянул пятерню Юле, она ответила мне тем же и смеясь села за стол.
– Теперь я уверена, это место идеально подходит для жилья. Тут есть все, что необходимо. Так что сделаем все твои дела и возвращаемся сюда.
– Юль, я как раз хотел тут кое-что прояснить.
– Подожди, – Юля подняла руку, останавливая меня. – Сначала я скажу. Так вот, я вчера подумала и решила. Я буду с тобой жить, в смысле для меня мы будем парой. Ты мне нравишься, я от тебя не собираюсь так просто отставать. Ты сам сказал, что ты меня не бросишь, помнишь? Вот как-то так. Так что ты там думай, что хочешь и сколько хочешь. Но ты мужчина, я женщина тебе просто некуда деваться, рано или поздно ты созреешь, выбора то у тебя особо нет.
Она сидела и победно улыбалась, от удивления мой рот открылся так сильно, что еда вывалилась назад в тарелку. Вот так все просто, Юля взяла быка за рога. Я вчера лежал и думал о каких-то возвышенных материях, думал о любви и прочем. А Юля решила все проще. Она решила, что ей со мной нравиться и просто поставила меня перед фактом, что она теперь будет рядом и будет воспринимать нас как пару.
– А что я не права где-то? – сказала она, сделав невинное выражение лица.
– Права. Но давай я тебе кое-что расскажу. Ты может и сама передумаешь здесь со мной оставаться.
– Не передумаю, уж такая я упертая. Я все решила, все остальное уже твои проблемы. Но рассказывай свою историю.
Я как по бумажке рассказал ей историю нашей с Линой жизни. Рассказал ей все, даже свои мысли в тот момент, когда я оставил Лине запечатанный пакет с питательным раствором. Ничего не таил, до мелочей описал, как я разорял клинику Станкича, где хранился архив. Юля не смела меня перебивать, только когда перешел к рассказу о том, как приехал на дачу, она отвела взор и смотрела теперь на книжный шкаф.
– …так, что я убил свою жену, я считаю, что ты должна была это знать. Именно за это я чувствовал вину, и этим чувством манипулировали военные, привезшие меня в хранилище. Теперь ты знаешь все. Если ты сейчас скажешь, что нам стоит повернуть в разные стороны, это будет разумно.
– Почему я должна так сказать?
– Я убийца, Юля. Я убил свою жену и убил сотни людей, когда разорил архив.
– Дань, ты конечно грешник тот еще, да и богохульник к тому же. Но ты не думал, что твоя жена и все эти люди убили себя сами. Не знаю, почему ты вообще взвалил на себя вину за смерть всех этих людей. Если бы оставался питательный раствор, твоя жена до сих пор была бы жива, если бы ты знал, что в клинике документы, по которым будут искать людей, ты бы не разорил ее.
– Но ведь я своими руками просто положил пакет рядом с ней. Я мог сделать ей инъекцию, и тогда она бы прожила еще несколько дней.
– Дань, хочешь я скажу, что бы я сделала на твоем месте?
– Говори.
– Я бы вообще не пошла никуда, ни за каким раствором, тот человек, что спал на диване, это уже не твоя жена. И, как мне кажется, этим поступком она показала, что она никогда и не хотела ей быть. Просто ей было так удобно. К тому же почему ты говоришь об убийстве, ты не убивал ее, ты просто оставил ее наедине с ее же грезами, именно там, где она хотела быть. Более того, я считаю тебя слишком мягким, ты оставил ей шанс, пускай и призрачный. Я бы так не смогла и на такое предательство ответила бы жестче. А ты взвалил все это на свои плечи и нес три года.
– Твои слова жестоко звучат.
– Мы квиты, вчера ты не особо церемонился со мной, когда мы говорили о том, как меня… привезли в хранилище. А думаешь, мне было легче.
– Справедливо.
– Дань, прошло уже три года, за три года ты должен был все понять и простить хотя бы самого себя. И теперь я понимаю, что ты сейчас делаешь, ты совершаешь паломничество. Ты хочешь прийти домой и увидеть там пустой диван, и только тогда ты вздохнешь спокойно. Но ты должен понимать, что этого ты там не увидишь. Чуда не будет, мы оба знаем, что там. Неужели за три года ты еще не сумел оставить эти глупые надежды?
– Пускай глупые, но все еще надежды. Но на самом деле я хочу просто довести все до конца. Мне уже не так важен исход нашего похода. Я уже понимаю, что хочу быть с тобой. Но если мы останемся сегодня здесь, то тень Лины продолжит висеть надо мной еще много лет. Я не смогу быть полностью с тобой, часть меня будет где-то далеко с ней.