В этот момент на кухне что-то загремело, я инстинктивно отрыл глаза и обернулся на шум. Естественно не зайдя в подсобку нельзя было увидеть, что происходит на кухне, но с инстинктами же не поспоришь. И единственный факт, который я установил это то, что на улице уже давно расцвело, и обеденный зал ресторана теперь был залит мягким солнечным светом. Я встал и быстро направился в подсобку, конечно, скорее всего, это Юля гремит посудой, но мало ли что там могло произойти.
Открыв дверь подсобки, я обнаружил на диване только мою куртку. Юля куда-то пропала. За время нашего с ней знакомства я уже привык к подобным ее исчезновениям, но по спине все равно пробежал тот самый неприятный холодок, рожденный мыслью о том, что мне это все просто чудится. И я, взяв разбег, ворвался на кухню, чуть не сорвав дверь с петель. Посреди кухни стояла Юля, с испуганным выражением лица сжимающая в руках металлическую кастрюлю.
Ночью я не мог толком разглядеть помещение кухни, да и не очень то стремился. При свете фонаря кухня казалась мне весьма большим и зловещим помещением, заполненным крысами. Но сейчас, когда в окна светило солнце, я увидел, что кухня на самом деле небольшое помещение от силы шесть на шесть метров площадью, по периметру вдоль стен стояли различные духовые шкафы, холодильники и прочая кухонная техника, назначение которой я до конца не понимал. Посреди кухни стояли два стеллажа с посудой, и именно около одного из этих стеллажей стояла сейчас Юля.
– Доброе утро – сказала она, когда пришла в себя. – Я все понимаю, вчера был тяжелый день, но эти твои эти резкие появления несколько меня пугают.
– Извини. Я… Тревожные сны.
– Я знаю, – сказала Юля и с этими словами поставила кастрюлю назад на стеллаж. – Я слышала, как ты кричал во сне. Даже не кричал, а хрипел. Я от этого собственно и проснулась, и тут же побежала тебя будить. Но ты же спишь как мертвый. Я очень напугалась, если честно.
– Прости, – смутился я. – А как… Как твоя голова?
– Все в порядке, вообще не болит. Если бы не рана, то я бы даже не вспомнила о том, что треснулась головой. – Юля улыбнулась.
– Не мудрено, удивляюсь, как после вчерашнего мы с тобой не поседели.
– Дань, – Юля вдруг замерла и посмотрела на меня каким-то странным взором, как жертва на палача. – Мне есть, что тебе рассказать по этому поводу.
– Ты знаешь, что это был за звук, и откуда он взялся?
– Мне кажется да.
– Рассказывай.
– Давай сначала поедим, а потом поговорим, – Юля закусила губу.
– Давай, только зачем тебе кастрюля? Ни газ, ни электричество в городе не работают уже очень давно.
– Я просто искала красивые приборы нам к столу и вот нечаянно уронила кастрюлю, – Юля повертела в руках кастрюлю будто бы видела ее в первый раз и после паузы добавила. – Дань иди, приготовь стол, мне хочется немного побыть одной, собраться с мыслями.
Я не стал больше ничего спрашивать и вернулся в обеденный зал. Текилу и рюмку я поставил на стойку, можно конечно немного выпить для храбрости, но сегодня у меня слишком важный день, чтобы облегчать себе участь спиртным. А вот выкурить сигарету, пожалуй, можно. А поскольку подготовка стола и заключалась в том, чтобы убрать с него текилу, я решил выйти на улицу покурить.
На улице же было еще по-утреннему прохладно, но день обещал быть жарким и ясным. Закурив сигарету, я оперся спиной о стену и задумался. Сегодняшний сон никак не шел у меня из головы. Беременная Лина, мужчина-врач с бородой, которого я никогда в жизни не видел, который при этом является ее мужем. Что за бред? И почему он приснился мне именно сегодня? Мне уже достаточно давно не виделись подобные сны. Конечно, раньше мне не раз снилось, что мы с Линой меняемся местами, и это заключается в том, что именно я сплю вечным сном, а она за мной ухаживает. Я думаю, что раньше эти сны подкидывала мне моя совесть, как бы намекая на то, что Лина бы меня не бросила. Но к чему бы мне снился сон, в котором я лежу на больничной койке, а Лина уже давно живет своей собственной жизнью? Может мой мозг теперь намекает мне на то, что я могу со спокойной душой жить с Юлей? Вероятно, мое сознание вот так ненавязчиво намекает мне на то, что Лина бы на моем месте точно не стала бы так долго скорбеть обо мне и продолжила жить дальше с кем-то другим. Что ж, я еще позавчера перед сном сам для себя все решил, так зачем же было создавать такой яркий и мучительный сон. Может мое сознание не хочет, чтобы я попал домой, хочет, чтобы я прямо сейчас повернул назад, вернулся бы в деревню и зажил бы с Юлей счастливой жизнью. Но почему оно так противится тому, чтобы я попал домой?