Мистер и миссис Донегал открыли в округе Карлайл торговое заведение, чтобы каждый мог выставить на продажу свои изделия. Даже у бедолаги Джона Таннена дела пошли в гору – конечно, не без помощи сердобольной Молли, которая в последнее время гораздо больше времени проводила у Танненов, чем с Джесси.
И Тамсин теперь не походил на старого пропойцу. Он за собой, помолодел и больше не искал утешения в бутылке. Джесси сама удивилась, когда обнаружила, что он совсем не стар, и с удовольствием болтала с ним по вечерам. На заднем дворе их дома выстроили просторную конюшню, и, убирая денники, Тамсин без устали вспоминал все, чему когда-то учился в Оксфорде. Джесси поражалась, как много он знает. Однажды Тамсин догадался, что не дает покоя молодой хозяйке, и горячо поклялся, что скорее погибнет сам, но не позволит случиться ничему плохому, когда придет срок родов, – ведь недаром он когда-то слыл отменным врачом…
Да… все налаживалось: Тамсин обрел уверенность в себе и место в жизни, Молли скоро станет женой свободного преуспевающего человека. Малютка Маргарет хорошела не по дням, а по часам, и все эти большие и малые чудеса сотворила она, Джесси… благодаря щедрости Джейми. Мужа, заполонившего ее грезы, мужа, воспламенившего ее чувства.
Только теперь до Джесси дошло, что речь идет не просто о борьбе за жизнь. У нее появилась возможность стать счастливой.
Не отнимая ладони от того места, где должен был спать Джейми, она наконец-то заснула, умиротворенно улыбаясь.
Джейми со своим отрядом, включавшим и отца Стивена, подъезжал к палисаду ранним утром семнадцатого декабря. Первый пушистый снег неслышно падал на землю, и, несмотря на холод, следовало ожидать прекрасной погоды.
Всю дорогу Джейми боролся с усталостью и смутным беспокойством. Он чувствовал в поведении Опсканканока какую-то странность. Вождь сам пригласил – или вызвал – Камерона к себе в гости, он принимал его весьма радушно и без конца уверял в дружбе, а потом взял да и предложил отправиться домой. Нет, не в округ Карлайл – домой, то есть и Англию.
Джейми, чувствуя себя крайне неуютно с горсткой друзей среди сотен памунки, пообещал вождю обдумать его совет, «О не смог скрыть замешательства. Передавая индейцу трубку мира, он спросил:
– Но что мы найдем там, за океаном, если покинем эту землю? Опеканканок, англичане пришли сюда, чтобы остаться навсегда.
– Эта земля принадлежит поухатапам. Мой брат бился за то, чтобы племена подчинились порядку. Порядок остается.
Джейми снова щедро одарили вяленым мясом и кукурузой, а взамен Опеканканок получил целый мешок старых солдатских пуговиц с эмблемой Тюдоров. Вроде бы вождь остался доволен. И тем не менее Джейми грызла тревога. Он решил удвоить бдительность и ближайшие месяц.
Он и сам не подозревал, насколько сильно тревожится за судьбу округа, пока не выехал на опушку леса. Его взгляд жадно шарил по опустевшим полям, по палисаду, сурово ощетинившемуся пушками, развернутыми жерлами на запад. Из груди вырвался торжествующий вопль, немало порадовавший его спутников, и Камерон галопом понесся вперед, оставив отряд далеко позади. При его приближении ворота распахнулись настежь, и это снова вызвало у него радость: значит, часовые исправно несут службу и следят за всеми, кто подъезжает к поселку.
Было слишком рано, и по пути к дому Джейми почти никого не встретил. Однако Тамсин был уже на йогах – зевал во весь рот, он принял у хозяина лошадь.
– Как чувствует себя моя жена? – осведомился Джейми.
– Леди чувствует себя превосходно, лорд Камерон, – с улыбкой отвечал Тамсин. – Расцветает на глазах.
Джейми счастливо засмеялся и поспешил в дом, на ходу стаскивая перчатки. Но на пороге замер в нерешительности.
Он с трудом отделался от мыслей об их ссоре при прощании, не дававших ему ни минуты покоя в первые дни после отъезда. Он знал, что был не прав, что несправедливо упрекал ее Робертом Максвеллом. Да, Роберт имеет недостатки, но он верный друг – Джейми знал его прекрасно. Ну а Джесси…
Жена никогда не лгала ему. Она не скрывала правду о своих чувствах, даже когда шла под венец, и все же ни разу не дала Джейми повода заподозрить се в неверности.
И он снова повторял, что виноваты его проклятый, несносный норов и жгучая ревность, что раздирала его сердце – и чресла – всякий раз, когда Джесси улыбалась кому-то другому. И что толку оправдываться, объясняя все своей любовью к ней, – ведь чувства приходилось скрывать. Уязвленное сердце всегда легко поддается гневу. И ему все чаще казалось, что Джесси вообще лишена сердца, а значит, ему, как человеку мудрому, следует отгородиться от ее чар непроницаемым барьером. Пусть у него чересчур пылкий нрав, у него есть также и чувство собственного достоинства, и он никогда не позволит сердечной слабости или физической страсти затмить ясность мысли. Несмотря на выходки этой вертихвостки, он был и останется хозяином в своем доме, и, даже если ей не дано полюбить Джейми, она будет вынуждена ему повиноваться.
Хотел бы он знать, сподобится ли Джесси когда-нибудь разрушить те барьеры, что воздвигла против него. Придет ли к нему сама, распахнув объятия, с ласковым смехом на устах и страстным пламенем в сапфировых глазах. Все это она держала в себе, оставляя недоступным для Джейми, подобно таинственному сокровищу.
И это воистину было сокровище, потому что Джейми всем сердцем желал видеть в ней не покорную наложницу, по настоящую любящую жену, опору и поддержку во всех делах.
Джейми набрал побольше воздуха в грудь и с силой выдохнул, стараясь совладать с жаром, против воля поглотившим его. Черт побери, ну и пусть, он согласен и на покорную наложницу. На протяжении всей поездки Камерон думал об удивительном оттенке прекрасных глаз, о пушистых локонах, обрамлявших дивное лицо. Он без конца представлял во всех подробностях точеное, зовущее к любви тело.
Решительно тряхнув головой, Джейми вошел в холл, где его уже дожидалась миссис Лоутон, которая и поторопилась принять у него плащ.
– Как поживаешь, Эми? – спросил ее Камерон.
– Хорошо, милорд! У нас все в порядке, миледи здорова, мистер Роберт очень заботился о ней. Однажды ночью я услышала шум и поднялась наверх. Он сидел возле нее на кровати и утешал – миледи приснился ужасный сон.
Джейми до боли сжал зубы. Он припомнил все муки, которые испытал вдали от жены. Он попытался укротить бушевавшую в груди ревность.
Но доводы рассудка были бессильны. От одной мысли о том, как Роберт утешал Джесси, сидя на их супружеской постели, у Джейми все сжалось внутри. Интересно, что тут творилось в его отсутствие?
– Милорду угодно что-нибудь выпить или закусить? – послышался голос Эми.
– Нет, лучше я поскорее поднимусь к жене.
– О, милорд, смею вас уверить, что в эту ночь она шала без кошмаров. На ночь миледи приняла ванну и выпила теплого молока, и я не сомневаюсь, что это укрепило ее сон. Ах да, милорд, прибыла «Госпожа Удача» с вашими подарками, и леди была чрезвычайно им рада.
– Вот как? – Еще бы Джесси не радоваться. Она как дитя приходила в восторг от любой мелочи. Да и замуж она вышла ради возможности получать подарки, с горечью напомнил себе Джейми. Их милую леди ничего не стоит купить.
– Спасибо, Эми, – отвечал Камерон, направляясь наверх. – Позаботься о том, чтобы сэр Вильям узнал о нашем прибытии – мне необходимо его повидать. А также капитана Стюарта. Наверняка он торопится поскорее пуститсяв обратное плавание до начала зимних штормов.
Джейми тут же пожалел о своих словах, но того, сказано, не воротишь. И он поудобнее развалился в кресле не спуская с жены настороженных глаз.