Но я справился, пусть даже очень, очень многое и приходилось делать через силу. Научился общаться с незнакомыми людьми, хотя поначалу это было катастрофически сложно. Перестал бояться дерзить старшим, а, когда это требовалось, без проблем шел и напролом. И, чем явственнее ощущал, что плечи удивительным образом расправляются, тем шире становились профессиональные горизонты.
Не стоит скрывать: на этом пути мне фантастически везло. И на учителей, одним из которых был Нобелевский лауреат Дмитрий Муратов, сидевший в соседнем кабинете областной «молодежки». И с самой эпохой очень подфартило, ведь можно было дерзить, творить, почти ничего не бояться и каждый день открывать для себя что-то новое. Смешно такое говорить, но даже СССР и тот развалился в идеальное для меня время – глубоко провинциальный, если не сказать, захолустный советский Куйбышев в одночасье превратился в Самару, ставшую одним из самых заметных городов России. А я к этому времени уже чему-то научился в профессии и стал востребован на федеральном уровне. Развались Совок чуть раньше – я был бы еще не готов . А случись это позже – может, запал к тому времени уже и иссяк бы, кто знает. Или наоборот – этот самый иссяк вдруг взял бы, да и запал куда-нибудь…
А так – вышло как вышло. Борьбой со своими многочисленными комплексами я не просто выстрадал эти прекрасные годы в большой журналистике и в большом спорте. Но еще и, как выясняется, едва ли не наилучшим образом подготовил себя к старту второй жизни. Жизни, где можно дышать полной грудью, улыбаться прохожим и совершенно не париться из-за тех мелочей, которые многим так отравляют жизнь.
… Возможно, эта спортивно-мемуарная часть оказалась несколько затянутой. Но не сочтите ее старческим выплеском ностальгических эмоций. И уж тем более рисовкой. Мне просто хотелось как можно более убедительно и именно на собственном примере донести вот какую мысль: изменить себя при желании вполне реально.
Когда люди задаются вопросом, есть ли у них шанс проявить себя после отъезда из России, разговор чаще всего сводится к тому, насколько востребована в другой стране их профессия. На самом же деле, в первую очередь очень желательно строжайшим образом поговорить, прежде всего с самим собой несколько о другом: каких качеств мне может не хватить для того, чтобы начать вторую жизнь? И попытаться, прежде чем поменять среду обитания, сначала изменить самого себя. Примерно с тем же упорством и осознанностью, как буддисты идут к просветлению, но только в том направлении, в котором это будет нужно именно вам.
Как к этому подступиться? Возможно, мой ответ вам не понравится, и вы пойдете каким-то другим путем. Или просто решите поберечь силы и нервы и оставите все как есть. Но мой опыт буквально кричит о том, что это – тот случай, когда жалеть себя не надо. Во всех предыдущих главах, да и в последующих тоже, речь идет о самых гуманных и ненавязчивых упражнениях, выполнять которые легко и приятно. Но для того, чтобы избавиться от комплексов и обрести уверенность в своих силах, такой подход едва ли применим.
Клин – клином, друзья мои, и только так! У скованности и зажатости могут быть самые разные корни, но очень сомневаюсь, что надо в этом копаться. Детские психологические травмы, груз каких-то прошлых неудач, давление той среды, в которой вы обитаете сейчас – что бы это ни было, все сводится к одному и тому же. Внутри каждого из нас есть какие-то клапаны, которые ограничивают наше мышление и поведение. Вот, надо их просто найти, выковырять и выкинуть. К чертовой матери, или даже еще дальше. Сразу, в один прием, не прибегая к помощи специалистов и просто коучей и консультантов.
Вот – пример опять же из моей жизни. Один из комплексов, который буквально душил меня в детстве, был связан с национальностью. Даже несмотря на то, что сам-то я с антисемитизмом, можно сказать, и не сталкивался, но его флюиды все равно ощущались в застойном советском воздухе постоянно. Это проявлялось во всем – и в том, каким тоном говорили по телевизору про Государство Израиль, и в том, что в родной стране у евреев были проблемы с трудоустройством – к счастью, с этой мерзостью я уже не успел столкнуться, но историй и анекдотов слышал в детстве много. А самая главная беда заключалась в том, что дома мне постоянно внушали: всегда помни, какая у тебя пятая графа, поэтому ни с кем не спорь и никуда, никуда не высовывайся.