Он скулит. Его дыхание такое шумное и быстрое. Я осознаю, что ему больно. Слишком больно, чтобы он мог что-то сказать. А тело Слэйна выгибается снова и снова. Бульканье не прекращается, а затем крик, снова и снова.
Меня начинает трясти от страха, потому что я не знаю, что наделала, и что мне сейчас делать. Понятия не имею, какое дерьмо я сказала, и в каком состоянии Слэйн. Но по всему видимому, я, действительно, сделала нечто ужасное.
Изо рта Слэйна вырывается поток рвоты. Его нещадно рвёт прямо на пол и ему на руки.
— Боже мой, Слэйн, — шепчу я, осознавая, что должна что-то предпринять. Слэйна рвёт и рвёт. Я бегу к раковине на кухне и хватаю полотенце, включаю воду и бросаю его в раковину, чтобы оно намокло. Тем временем рвота Слэйна не прекращается. Он кашляет, захлёбывается и давится своей же рвотой, которая с плеском летит на пол. Наливаю воду в бокал и хватаю мокрое полотенце. Бегу обратно, замечая, что рвоты очень много. Он полностью в ней, да ещё и вонь стоит ужасная. Меня саму начинает тошнить, но я пытаюсь как-то подойти к Слэйну. Его локти дрожат от напряжения. Пот скатывается по бледному лицу. Его начинает знобить. Рвать ему уже нечем, и он просто открывает и закрывает рот.
— Слэйн…
Он поднимает голову. Глаза стали абсолютно красными, он весь мокрый и грязный, а его взгляд полон боли и бессилия. Неожиданно его глаза закатываются. Я бросаю всё, что держу в руках. Бокал разбивается в тот же момент, когда я успеваю схватить Слэйна за руки и толкануть назад, чтобы он упал на меня, а не лицом в рвотную массу на мраморный пол.
С моих губ срывается рваное дыхание, вес Слэйна придавливает меня к полу, и я не могу поверить в то, что случилось.
Выбираюсь из-под Слэйна, а он лежит на полу без сознания.
— Вот чёрт! Чёрт! — в панике кричу я.
Проверяю его пульс. Он сильно завышен. Его тело бьёт мелкая дрожь, и Слэйн не открывает глаз.
— Слэйн! Слэйн, ну же! — Бью его по щеке, чтобы привести в чувство. Ничего не помогает. Снова и снова проверяю пульс, затем бью его. Я в ужасе. Он не открывает глаз. Слэйн упал в чёртов обморок. Он отключился, а я боюсь. Я ненавижу себя за то, что натворила. Я не знала, какой эффект произведут слова его отца на него сейчас и уж точно не планировала вызвать такой ужас, случившийся со Слэйном.
— Слэйн, — скулю я. Трясу его за грязную рубашку, и ничего не меняется.
Поднимаюсь на ноги и тащу его за руки по полу. Его тело тяжёлое, и оно расслаблено, поэтому я точно знаю, что он не решил меня проучить. Это я сделала с ним. Мне страшно. Мне жутко. Мне нужна помощь, но взять её неоткуда. Я никому не могу позвонить. Даже если бы и могла, то не сделала бы этого, потому что Каван точно прикончит меня.
Дотаскиваю Слэйна до спальни и, прикладывая все свои силы, перемещаю его на кровать и укладываю на неё. Я снова проверяю пульс, и, кажется, он становится спокойнее. Бегу в ванную и снова мочу полотенца. Хватаю свежую футболку и спортивные штаны, чтобы переодеть Слэйна. Мои руки трясутся от усилий, но я делаю всё на автомате, словно запрограммирована двигаться и думать только о том, чтобы вытереть Слэйна.
Когда я отмываю всё его тело, постоянно бегая в ванную, чтобы вымыть полотенце, то принимаюсь одевать его. Собираю грязную одежду и несу в ванную. Бросаю всё на пол. Возвращаюсь к нему и снова пытаюсь разбудить, но у меня не получается. Слэйн не просыпается. Его кожа до сих пор бледная. Он сильно потеет, и у него жар. Я кладу ему на лоб холодное полотенце и ухожу в столовую. Занимаю себя уборкой, отмывая его рвоту, словно это так важно. Я просто не знаю, что мне делать дальше. Не знаю! Я в панике! Я боюсь последствий!
Убрав всё с пола и выбросив все бумаги о том, что Слэйн собирался сделать с Лиамом, я возвращаюсь в спальню. Слэйн всё так же лежит на кровати. Я вытираю его лицо и снова мочу полотенце в ледяной воде.
— Пожалуйста, прости меня, — шепчу, гладя его лицо. — Прошу тебя, прости меня, я была напугана. Открой глаза. Тебе не угрожает опасность. Слэйн… пожалуйста, любимый… открой глаза.