— Каван, мать твою, не зли меня. У тебя ещё есть целые кости, я и их переломаю, — рычу я.
— Ладно-ладно, хорошо. Я ничего не могу тебе советовать, потому что не знаю, как бы сам поступил, будь я на твоём месте, Слэйн. Но ты не я. Ты другой.
— Говори, — требую я.
Он шумно вздыхает и садится на диван, стоящий рядом с палатой.
— Признался бы в том, что я ублюдок и не верю в то, что меня можно любить. Нет, даже не так. Я знаю, что меня не за что любить. Просто не заслуживаю любви, потому что я убийца. У меня нет души, а так хотелось бы, чтобы кто-нибудь показал мне, что я не прав. Да, я боролся с собой, причинял боль, потому что страшно узнавать что-то новое и делать ошибки. Я бы сказал, что не могу заставить её любить меня и быть со мной, рожать мне детей, только потому, что я так хочу. Это она сама должна решить. Она, а не я. Она должна хотеть любить меня, иначе остальное это насилие. Я жестокий ублюдок, но только рядом с ней узнал, что такое нежность, ласка, любовь и каково это — быть любимым и защищённым.
Я же говорил, что он принц. Каван хоть и выглядит устрашающе, сурово, может быть жестоким, всегда работает на подхвате, и у него тоже много грехов, но остаётся принцем, о котором мечтает каждая женщина. А я внешне красив, обманчив и хитёр, всегда был чудовищем. Даже сейчас, услышав его признание, меня тошнит и раздражает, что всё так… легко для них. Отпустить. Отпустить и не возвращаться. Я не в силах отпустить Энрику. Она моя! Моя!
Я помню каждое её слово. Выучил их наизусть. Вызубрил, чтобы смеяться над её наивностью внутри. Но теперь смеяться мне не хочется. Сейчас я не понимаю того, что чувствую. Мне до сих пор больно, но эта боль ноющая, скулящая и воющая. Она не рвёт меня на части, не ломает мои кости. Она просто есть. Я не знаю, как расшифровать эти ощущения. Я с ними не знаком.
Я убил нашего ребёнка. Я плохой, но должен поступить правильно хотя бы раз в жизни.
— Слэйн?
— Я хочу, чтобы ты исчез, — говорю ему.
— Что?
— Исчез из жизни Энрики. Исчезни. Дай приказ всей семье собирать свои вещи. Они уезжают. Немедленно.
— Слэйн, что ты задумал? — хмурясь, спрашивает Каван.
Выпрямляюсь и бросаю взгляд на дверь в палату Энрики. Я принял решение для себя и для неё. Оно правильное. Точнее, оно чуждо мне, поэтому я сделал вывод, что для других людей будет приемлемым. Я отличаюсь от многих. Я противоположность Энрики. И если я выберу хорошее, по моему мнению, для себя, то это будет плохое для неё. Но если изменю алгоритм, то Энрика больше не будет страдать.
Глава 44
Энрика
Порой приходится идти на жертвы ради того, чтобы доказать что-то важное для себя или же проиграть. Да, рисковать стоит. Я не жалею о том, что прыгнула в море. Не жалею, что чуть не умерла. Не жалею о том, что теперь мучаюсь от головной боли и лежу в госпитале. Я ни о чём не жалею. Я бы сделала это снова.
Я уже лежала в этом госпитале после избиения и восстанавливалась долгое время. Я просто помню об этом, но внутри меня нет злости, ненависти, возмущения. Я простила за это всех, кто участвовал в спектакле, который едва не сломал меня полностью. Простила для себя. Не для кого-то, а именно для себя. Я хочу жить дальше. Хочу дышать и мечтать. Любить и радоваться мелочам, а не постоянно возвращаться в прошлое. В жизни достаточно мрачных и жестоких событий, так зачем усложнять жизнь? Не хочу.
И всё же, лёжа в одиночестве, я жажду узнать, кто спас меня. Кто это был? Слэйн или же кто-то другой? Смог ли он справиться с болью внутри себя и понять, что она означала? Прыгнул ли он за мной, прекратив уничтожать себя изнутри?
Эти вопросы не дают мне нормально соображать. Я задаю вопросы медперсоналу о том, когда ко мне хотя бы кто-нибудь придёт, а они отвечают, что в данный момент неподходящее время для посетителей. Мне нельзя волноваться.
На пятый день тишины я чувствую себя брошенной всем миром. Никто так и не пришёл. Никто не узнал, жива ли я? Словно никому и дела нет до меня. Это обидно и больно. Пусть моя голова ещё болит, иногда меня тошнит, и у меня внезапно прошли обильные месячные, но я готова узнать правду. Ведь всё это я сделала только ради честности. Это для меня важнее чёртовых витаминов и монотонных, безразличных ответов.
— Мисс, к вам посетитель.
Подскакиваю на койке и приглаживаю свои растрёпанные волосы. Моё сердце подскакивает к горлу, когда я вижу Слэйна. Он смотрит прямо мне в глаза, и его взгляд пустой, даже какой-то отстранённый, как будто я стена.
Мне сложно смотреть на него, потому что я уже угадываю ответ. Я знаю его. Мой поступок был глупым, и он не оценил его. Весь вид Слэйна орёт о том, что он выбрал не меня. Идеально скроенные чёрные брюки, белоснежная рубашка, наброшенный на плечи белый халат, отросшие волосы, уложенные в стильную причёску, и холодный взгляд светло-серых глаз.