Я ничего не хочу знать, потому что тогда возьму на себя ответственность за будущее многих людей. Это проблемы. А у меня своих проблем очень много. И я не собираюсь влезать ещё и в это дерьмо, хотя поздно думать об этом. Я уже в дерьме. Мы все в дерьме. Не знаю, что делать дальше и как ко всему этому относиться. Я опустошена страданиями.
— Держи, — Киф протягивает мне чашку с чаем и садится рядом со мной. Я согреваю ей свои ладони. У меня нет сил даже удивиться, почему он здесь, зачем вернулся и как вошёл сюда. Я не хочу знать.
— Ты хотя бы немного поспала?
Отрицательно мотаю головой.
— Не смогла.
— Прости, что тебе пришлось увидеть это, но когда-нибудь пришло бы время. Слэйн…
— Фарелл в порядке? — тихо спрашиваю его, не желая слушать дальше.
— Да, ему уже намного лучше. Он проходит реабилитационный курс в закрытой клинике, в Лондоне. Вернётся домой через неделю. Мама с ним, — отвечает Киф.
— Он злится на меня, да? Злится за то, что я не встала на его сторону и за то, что из-за меня его чуть не убили? — спрашивая, бросаю взгляд на Кифа.
— Нет, он не злится. Он за тебя волнуется, Энрика, и заставил меня вернуться сюда, чтобы я передавал ему новости о том, как ты и, если понадобится, спрятал тебя.
— Ты знал, кто я такая, когда выселил меня на улицу, да?
— Да.
— Ты участвовал в этом спектакле?
— Да.
Больно. Очень больно.
— Почему ты не против него? Слэйна все ненавидят в вашей семье. Он ведь делает плохое, — сдавленно говорю я. Я смачиваю горло чаем и снова сжимаю кружку ладонями.
— Потому что он мой дядя. Он моя семья. Мне повезло в жизни, потому что я встретил твоих родителей, а ему нет. Всё это очень сложно.
— Ты думаешь, что должен ему, поэтому следуешь его приказам? Или он угрожает забрать у тебя всё, что досталось тебе по наследству?
— Ни то ни другое. Я хочу помочь ему, наверное. Не знаю, Энрика, почему я участвую во всём этом дерьме и нахожусь здесь. Если учесть, что моя жена изменяла мне с ним, то я должен ему мстить, но не делаю этого.
— Так всё же он разрушил твой брак? — ужасаюсь я.
— Я бы так не сказал. Моя жена была не против отсосать ему, пока никто её не видел. Слэйн никогда не нападает первым. Он предугадывает шаги людей и тогда только нападает. Было бы довольно глупо отрицать, что моя жена хотела Слэйна. Она была восхищена не им, а его деньгами. Думала, что он предложит ей бросить меня и выйти за него замуж. Слэйн ей только пользовался. Он заставлял её признаться себе в том, что она лживая и двуличная шлюха. Она это и сделала. Перестала скрывать свои измены и встречалась с разными мужчинами, именно Слэйн принёс мне доказательства. Слэйн никогда не задумывается о том, что чувствуют люди, когда он разрушает их жизни. Но если посмотреть на всё с другой стороны, то он меня спас. Так что я не виню его и знаю, что ему нужна помощь. Сейчас она нужна ему больше, чем остальным.
— Как тебе удалось перестать его ненавидеть? Ведь ты тоже ненавидел его, правда? Ты не мог спокойно принять факт того, что твоя жена изменяет тебе с ним, и что он стал гонцом, который принёс тебе дурные вести.
— Ты права. Я его терпеть не мог. Мы не особо общались, когда были маленькими. Меня держали подальше от него. Потом я попал к вам, а затем Слэйн уехал жить к деду. Но в какой-то момент я понял, что выбора Слэйну не дали. Когда я узнал правду от своего отца, кто такой Слэйн на самом деле, и как он появился на свет, то мне стало жаль его. Пока мы все купались в родительской любви, заботе и ласке, он терпел боль. Сальма проводила больше времени с чужими детьми, чем с ним. Она вычеркнула его из своей жизни и не считала его своим ребёнком, с рождения поставив на нём клеймо убийцы и жестокого зверя. Но разве это честно? Это ведь так жестоко, Энрика. Жестоко. Я уважаю Слэйна за то, что он начал бороться с прошлым. Да, у него получается паршиво, но он это делает. Раньше у него не было причин, а сейчас есть. Это ты. Это заслуживает уважения и поддержки. Его запрограммировали быть животным, и он так жил двадцать лет. За пару ночей нельзя искоренить жестокость, которой подвергся Слэйн в прошлом. Ведь был он искренним и добрым. А злым и жестоким его сделали люди.
Прикрываю глаза от болезненных щелчков в моём сердце.
— Я не собираюсь вызывать в тебе жалость к нему, Энрика. Слэйн жестокий и бессердечный. Он хороший манипулятор и использует все методы, чтобы добиться своей цели. Но у него есть сотня ран внутри, Энрика, и он живёт с ними. Жить с таким грузом довольно сложно. Я восхищаюсь им и так же сильно ненавижу. Я не поддерживаю его, но всегда стараюсь участвовать в его махинациях, чтобы кого-то спасти.