Я продолжаю сидеть очень долгое время. Я тру свои плечи, покрытые мурашками, и слушаю, как капает вода из крана. Это всё, что я слышу. Больше ничего.
Может быть, мне показалось? Может быть, я придумала кого-то в своей квартире, потому что у меня были сложные дни? Если это была моя фантазия? Признаться, то жизнь в последнее время у меня очень паршивая. Вдруг там никого нет? Если бы там был кто-то и хотел бы причинить мне боль, то меня бы уже убили, но я долго сижу здесь. Дверь открыта, нет никакого замка. Поэтому я это всё выдумала. Просто нервы.
Поднимаюсь на ноги и медленно поворачиваю ручку. Дверь издаёт неприятный скрип. В квартире до сих пор горит свет, но нет никакого движения. Я выхожу из ванной и кричу от ужаса.
В кресле сидит мужчина. Он сидит там! Я не сумасшедшая! Я не безумная! Он сидит в чёртовом кресле и смотрит на меня!
Воздуха в лёгких не хватает, и я просто открываю, и закрываю рот. Всё моё тело трясётся, я вою, поднимаю голову к потолку. Скулю и топаю ногами, чтобы не обосраться чёрт возьми от страха. Я готова! Клянусь, ещё немного и я просто сдохну на месте.
Тихо хныча, жмурюсь и мотаю головой.
Он сидит в кресле. Он сидит и ничего не делает. В чёрном. Во всём чёрном. Он сидит и смотрит на меня своими чёртовыми глазами.
Я не знаю, что мне делать. Не знаю. Бежать на улицу? Я дёргаюсь в сторону двери, но останавливаюсь. Я в одном полотенце. Я умру от переохлаждения. Напасть на него с ножом? Он вряд ли даст мне это сделать. Я не знаю… не знаю… я в такой панике.
— Я не причиню тебе вреда, Энрика. Прекрати нервничать, — раздаётся грудной и спокойный голос. Его явный ирландский акцент бьёт по моему слуху. Мои глаза распахиваются шире, когда я узнаю этот голос. Это он. Тот самый человек, который убил тех, кто притащил меня по ошибке к нему. Это он!
Визжа, несусь к тумбочке и достаю оттуда крестик. Резко поворачиваюсь и снова ору, когда он оказывается уже напротив меня. Он высокий. Он как чёртова скала против меня. Я поднимаю крестик перед собой.
— Изыди. Изыди, дьявол, — шепчу я. Он смеётся. Его смех приводит меня в помешательство. Я снова хнычу и дрыгаюсь. Я трясу крестом перед его грудью и очень хочу, чтобы он сгорел.
Из моих рук резко вырывают крест. Я опять ору и отпрыгиваю назад.
— Красивая вещица. Ты верующая? — Спрашивает он, рассматривая крестик.
— Да… да, если это поможет. Я верующая. Я верю в Бога, в демонов и в ад. Я готова произнести даже молитвы, если ты исчезнешь, — выдавливаю из себя.
— Надо же, мне ещё никто не молился по-настоящему. Женщины клянутся, что боготворят меня, падают на колени, но искренне нет. Они боготворят мой член, мои деньги и мою власть. Они боготворят комфорт, который я даю. Но они не могут боготворить меня, потому что они меня не знают. Что ты будешь боготворить во мне, Энрика? — У него очень необычный голос. Он убаюкивает. Он, правда, спокойный, бархатный и вкрадчивый, как у настоящего дьявола. То есть я так себе его представляла. Не сказала бы, что я очень верующая, но я думала об этом. Да, дьявол должен быть соблазнительным и добрым с виду, а на самом деле он дьявол.
— Ты сильно задумалась над моим вопросом, Энрика. Это был риторический вопрос, не более. Но я готов вернуться к его обсуждению в другой раз, — дёргаюсь от голоса незнакомца.
Он бросает крест на мою кровать, и я смотрю туда. Потом смотрю на его туфли. Они такие чистые. Потом снова на кровать. Опять на его ноги. У меня сдают нервы. Глаза режет настолько сильно, что они начинают слезиться.
— Прошу… уходи. Просто уходи. Я ничего не знаю, клянусь. Ничего. Она ничего мне не сказала… просила доставить какой-то пакет, но я напала на неё. Я не помогала ей… оставь меня в покое, — вою я, захлёбываясь слезами. Одной рукой я держу полотенце на своей груди, другой закрываю глаза, чтобы он не видел, как реву. А я реву. У меня истерика.
— Я больше не могу так… не могу. Я боюсь. Я не хочу умирать. Я ничего не делала. Ничего… это вы сделали со мной… оставьте меня. Я ничего не знаю. Я никому ничего не говорила. Никому, — скулю я, продолжая плакать. Слёзы потоком бегут по моему лицу. Я не в силах даже их остановить. Я сдаюсь. Я, правда, так устала от этого ада в моей жизни. У меня нет сил, чтобы бороться снова, ведь я знаю, кто передо мной. Плохой человек. Он убийца. Он бандит. Он пришёл, чтобы убить меня за что-то. Меня предупреждали. Я должна была спрятаться, но я не сделала этого.