— Предлагаю побороться позже. Ты сядешь в машину добровольно, Энрика. Я отвезу тебя домой, а потом можешь напасть на меня. Мне не нравится твоё платье. Я хочу разорвать его и не против сделать это в бою с тобой.
— Предложение хорошее, но что ещё дашь мне, чтобы я уехала добровольно? — спрашивая, вопросительно выгибаю бровь.
— Я не убью тебя сейчас.
— Вау, да ты даже немного напрягся, чтобы сделать мне такое предложение. У твоего злодея ничего не отвалилось от невероятной щедрости к своей жертве? Пару зубов? Или пальцы? — цокаю я, закатывая глаза.
Слэйн смеётся и ласкает своим взглядом моё лицо.
— Мой злодей в коме, — шепчет он.
— Тогда быстрее вставай и побежали, пока он не очнулся, — хихикаю я.
Он подскакивает на ноги и рывком поднимает меня. У меня немного кружится голова, пока Слэйн опускает вниз подол моего платья и взваливает меня на плечо. Он, правда, бежит вместе со мной на плече, вынуждая хохотать.
Вероятно, я и, правда, сошла с ума, потому что смеюсь, когда Слэйн надавливает на педаль газа, и машина вырывается вперёд. Гравий вылетает из-под колёс. Я открываю окно, высовываюсь в него и кричу, раскидывая в стороны руки. Наверное, это сильный выброс адреналина или счастье, оттого что Слэйн рядом со мной. А, может быть, я рада тому, что он понял причины моего поступка и поверил в мои чувства к нему. И я хочу, чтобы именно они помогли ему выбраться из ада.
— Тебе включить музыку злодея? — интересуется Слэйн, когда я сажусь на сиденье и пристёгиваюсь.
— Не понимаю, почему именно эту композицию ты выбрал? Она же сексуальная, — цокаю я.
— Сексуальная? Тебя возбуждает Моцарт, Энрика? — удивляется он.
— Нет, именно эта композиция меня возбуждает. Она кажется такой сильной, мощной, опасной и очень соблазнительной. Я представляю секс под неё. Это нормально заниматься сексом под музыку злодея? Хотя, в принципе, если учесть, что прелюбодеяние грех, то секс — тоже грех. И музыка злодея идеально описывает падение души в лапы похоти. В общем, это музыка, под которую злодей предаётся прелюбодеянию со мной, — отвечаю, задумчиво кусая губу.
— Я ведь показал тебе её не для возбуждения, Энрика. Она должна внушать страх, — замечает Слэйн.
— Серьёзно? Как музыка может внушить страх? Это музыка. Страх внушают люди, но никак не музыка. Это произведение искусства.
— Что ж, — Слэйн нажимает на какую-то кнопку на руле, и я кривлюсь, когда по моим барабанным перепонкам ударяет композиция Моцарта. Слишком высокая громкость, но через несколько секунд я к ней привыкаю.
Закрываю глаза и глубоко вздыхаю. Я полностью отдаюсь музыке. Она расслабляет меня, а моя фантазия живёт своей жизнью. Я представляю под неё первый поцелуй со Слэйном. Первую боль рядом с ним. Первое отчаяние. Первые слёзы. То, как он перерезает глотки тем, кто хотел причинить мне боль. Слэйн обнимает и качает меня в своих руках, гладит моё лицо и улыбается. Это прекрасная история такая же сильная, как и музыка. Может быть, у каждой истории есть своя музыка? Да, она есть, но это биение сердца, звук нарушенного дыхания, тихий стон, смех и слёзы, разговоры шёпотом. Каждая композиция отличается, и их так много. У каждого своя.
Вздрагиваю, когда моего плеча касаются. Открываю глаза и часто моргаю.
— Кажется, я задремала, — бормочу я.
— Да, ты заснула. Мы на месте, — кивает Слэйн и выходит из машины.
Озадаченно оглядываюсь и замечаю, что мы не у моего дома.
— Я снова переехала? — усмехаюсь. Слэйн кладёт ладонь мне на талию и ведёт к дому.
— Твоё место всегда было здесь, — говорит он, отпирая дверь. Мы поднимаемся по лестнице и оказываемся в воспоминаниях.
Я вдыхаю слабый аромат одеколона Слэйна и оглядываю гостиную.
— Почему ты привёз меня сюда, а не в свой чёрный гроб? — интересуюсь я, касаясь мягкой обивки дивана.
— В последнее время меня тошнит от гробов. Я живу здесь. Там, где я был счастлив. Мне требуются объятия. Очень много объятий, — отвечает он, останавливаясь у меня за спиной.
Улыбаюсь, бросая взгляд на открытую дверь комнаты, в которой так много было сказано искренне и в то же время лживо. Но именно там я окончательно поняла, что месть больше не важна для меня.
— Я могу принять душ? Я немного испачкалась. — Поворачиваясь, поднимаю ногу. Слэйн отходит в сторону, пропуская меня к лестнице.
Я касаюсь ладонью перил, медленно поднимаясь по лестнице. Оказываясь в коридоре, открываю дверь слева и, улыбаясь, вижу сломанную кровать. Я слышу наш смех. Здесь моё сердце отогревается от холода, думаю и у Слэйна тоже. Это особенное место для нас обоих. Оно наше. С этого момента началась наша история.