Через плечо Симоны я замечаю появившуюся, будто из ниоткуда, знакомую фигуру: высокую и худощавую, бёдра, что кажутся узкими по сравнению с широкими плечами. На мгновенье, я вспоминаю прошлую ночь: как обхватила Анселя руками за узкую талию, когда он двигался сверху, милое выражение его лица при вопросе может ли он быть нежным теперь. В действительности, мне пришлось ухватиться за столик, чтобы устоять на ногах. Ансель поднимает голову, подходя к углу, и заметив меня, переходит на быстрый шаг.
- Привет, - говорит он, наклоняясь и чмокая меня в каждую щёчку. Я, чёрт возьми, обожаю Францию. Замечая глаза по пять копеёк и изумлённое лицо Симоны, отстраняется ровно настолько, чтобы широко улыбнувшись, поцеловать меня снова, на этот раз в губы.
- Ты рано закончил, - бормочу при следующем поцелуе.
- Последние пару дней мне нелегко работать допоздна , - говорит он с полуулыбкой, - не знаешь почему?
Пожимаю плечиками с улыбкой чеширского кота.
- Могу я забрать тебя поужинать? – спрашивает он, протягивая руку и переплетая наши пальцы.
- Привет, - говорит Симона, шаркая подошвой ботинок с шипами по пешеходному переходу и, наконец, Ансель замечает её.
- Ансель, - он традиционно целует её в щёку и я более, чем довольна увидеть её грустное лицо, когда он тут же отстраняется.
- Ансель – мой муж, - добавляю я. Он одаривает меня улыбкой, способной осветить каждый фонарь вдоль улицы Сент-Оноре. – А это - Симона.
- Муж, - вторит она и хлопает глазками, словно впервые видит меня. Переводит взгляд с меня на Анселя, откровенно осматривая его с ног до головы. Она явно впечатлена.
Встряхнув головой, водружает огромную сумку себе на плечо, затем говорит что-то насчёт вечеринки, на которую опаздывает и бросает мне:
- Поздравляю.
- Она была милой, - говорит Ансель, смотря ей вслед.
- На самом деле, нет, - посмеиваюсь я, - но что-то подсказывает мне, что теперь всё может измениться.
Пройдя пару кварталов в приятной тишине, мы сворачиваем на улицу, чересчур узкую, даже по парижским стандартам. Как и многие рестораны в округе, заведеньице маленькое и скромное, что снаружи едва умещаются четыре дубовых столика и большой коричнево-морковный навес, с надписью “Рипай” над ними. Всё отделано декоративными кремовыми панелями, а на меловой доске нацарапаны блюда-дня. Длинные, узкие окна отбрасывают на мощённую улицу мелькающие тени.
Ансель придерживает дверь, и последовав за ним, я встречаюсь с высоким, худым, словно соломинка, официантом с радушной улыбкой, который приветствует нас. Ресторан маленький, но уютный. В воздухе витает запах мяты и чеснока, вдобавок к чему-то загадочному и аппетитному, что я не могу сразу разгадать. Маленькой кучкой столики и стулья заполнили собой единственную комнатку.
- Bonsoir. Une table pour deux? [Добрый вечер. Столик на двоих?], - спрашивает официант, протягивая стопку меню.
- Oui [Да], - отвечаю я, уловив горделивую улыбку Анселя и глубокие ямочки, что сопутствуют ей. Нас провожают к столику почти в конце, и Ансель ждёт, пока сяду я, а затем сам занимает место. – Merci [Спасибо]
По-видимому, моё знание двух основных французских слов - замечательное подспорье, потому что исходя из того, что я владею языком, официант пускается в рассказ о блюдах дня. Ансель привлекает моё внимание, и я улыбаюсь ему, едва заметно покачивая головой, в предвкушении услышать его объяснения чуть позже. Он задает официанту пару вопросов, и наблюдая за ним, я задумываюсь – смогу ли когда-нибудь оставаться спокойной слыша звук его голоса, наблюдая за движениями его рук или, чёрт возьми, хоть к чему-нибудь, что он делает, не посчитав всё это самым сексуальным из когда-либо увиденного.
Господи Боже, да я втюрилась в него.
Когда официант уходит, Ансель склоняется над столом, указывая на различные предметы своими длинными, изящными руками и мне приходится пару раз моргнуть, напоминая себе не витать в облаках.
Мне всегда было крайне сложно разобраться с меню. В этом есть пару подсказок: boeuf/говядина, poulet/курица, veau/телятина, canard/утка и poisson/рыба (мне ужасно стыдно признаться, что это слово я выучила, несметное количество раз пересмотрев “Русалочку”), но с приготовлением блюд или названием разнообразных соусов и овощей в ресторанах, мне всё ещё необходима маленькая помощь.
- Их фирменное блюдо langoustine bisque, то есть….- задумавшись на секунду, Ансель хмурит брови и смотрит в потолок, - эм…омар?
Я ухмыляюсь. Одному богу известно, почему я нахожу его растерянность столь привлекательной.
- Лобстер?
- Да, лобстер, - уверенно говорит он, кивая, - суп с мятой и маленьким кусочком пиццы с кусочками лобстера и сушёными томатами в виде гарнира. Ещё есть говя -
- Суп, - решаю я.
- Не хочешь услышать остальное?
- Думаешь, есть что-то лучше супа и пиццы с лобстером? – я останавливаюсь, начиная понимать, - не считая того, что ты не сможешь поцеловать меня? [ в суп входит чеснок].
- О, за это не переживай, - говорит он, махая рукой, - я могу поцеловать тебя, задержав дыхание.
- Тогда решено. Суп.
- Замечательно. Думаю, я буду рыбу, - говорит он.
Официант возвращается, и они оба терпеливо слушают, пока я делаю собственный заказ, состоящий из обычной тарелки овощей, заправленных маслом и пряностями. С улыбкой, которую ему не удаётся скрыть, Ансель делает свой заказ, не забыв упомянуть о двух бокалах вина, и садится обратно, опираясь на спинку близ стоящего стула.
- Смотри, я вовсе тебе и не нужен.
- Да ну! Откуда ещё, я бы узнала, как попросить огромный фалоиммитатор? Я имею ввиду, видишь, насколько богат теперь мой словарный запас.
Ансель разражается смехом, глаза распахнуты в изумлении и он прикрывает рот руками, заглушая смех. Несколько посетителей оглядываются, дабы посмотреть на нас, но кажется, им безразличен взврыв эмоций Анселя.
- Ты дурно на меня влияешь, - произносит он, успокоившись, и протягивает руку к бокалу с вином.
- Я? Это не я оставила записку с переводом фразы со словом фалоиммитатор однажды утром, так что…чья бы корова мычала, Ямочки.
- Но ты нашла костюмерный магазин, - говорит он мне поверх стакана, - и должен сказать – я в бесконечном долгу перед тобой.
Чувствую, как заливаюсь румянцем под его пристальным взглядом, уловив намек.
- Ты прав, - признаюсь я шёпотом.
Нам приносят еду, и за исключением редких стонов удовольствия и моего высказывания, о том, что я хочу детей от шеф-повара, мы едва ли обмолвились словом.
Пустые тарелки убраны, и Ансель заказывает десерт на двоих «Флирт по правилам и без..», который представляет собой причудливую версию шоколадного кекса с растопленным шоколадом внутри, который делают у нас в США. Подают его тёплым, с ванильным мороженым с перцем. Облизывая ложечку, Ансель издает блаженный стон.
- Немного неприлично наблюдать за тобой во время еды, - говорю я. Сидя напротив, с закрытыми глазами, он мурлычет с ложечкой во рту.
- Моё любимое, - произносит он, - хоть и не сравнится с тем, что готовит мама, когда я навещаю её.
- Всегда забываю, как ты рассказывал, что она ходила в кулинарную школу. Я же не могу вспомнить десерта, который бы моя мать не купила в кулинарии. Я уж точно не назову её Хозяюшкой.
- Однажды, когда я приеду к тебе в Бостон, мы заглянем в её пекарню, и она приготовит для тебя всё, что пожелаешь.
Я практически слышу визг тормозов, что звучит в наших мыслях. Всё больше знаков «стоп» в беседе, которые мигают вызывающе, и их невозможно игнорировать.
- У тебя ещё две недели в запасе? – спрашивает он, - три?
Фраза «попроси меня остаться» неожиданно возникает у меня в голове, прежде чем я заталкиваю её в закрома своей души, ибо нет, это не просто плохая, а отвратительнейшая мысль.
Уставившись на тарелку между нами, помешиваю шоколадный соус в розетке растаявшего сливочного мороженого.