— Не скучай по мне слишком сильно, пока меня нет!
Наступит день, когда все встанет на свои места.
Каждое домино упадет одно за другим, я буду наблюдать, как разворачивается мой план, и тогда будет объявлено о моей победе.
Это удивительный последний день на Капри, и я стою перед своей машиной, ожидая, когда Аврора выйдет, чтобы мы могли отправиться в аэропорт. Туман, окружающий виллу, смягчает линии и придает ей мечтательный характер. Утренняя прохлада освежает, и легкая дрожь ласкает мою кожу. Скоро будет палящая жара.
Когда Аврора выходит, на ее лице появляется мягкое хмурое выражение, а глаза продолжают метаться по сторонам. Тревожно. Подозрительно.
Прямо как на пляже.
Что она ищет?
Ее руки суетливо двигаются, и что-то в ней не так. Я тоже нахмурился. Я избегаю ее, но это не значит, что она будет в опасности, пока я с ней.
Я уже выделил ей трех охранников: двух скрытых и одного на виду. Моя охрана — это не шутка. Это специально обученные люди, и я могу защитить Аврору не хуже, если не лучше.
Никакого беспокойства быть не должно. Моя охрана предупреждает меня, если что-то вызывает беспокойство. Я хочу обеспечить ее безопасность из чувства долга.
Я выпрямляюсь, готовый спросить ее об этом, как только она посмотрит на меня, но она не смотрит. Она проходит мимо меня, забирается в машину, не взглянув на меня, не поздоровавшись, и просто садится.
Слегка растерявшись, я щелкаю водителю запястьем и сажусь на заднее сиденье.
— Мне нужно быть в офисе в ближайшее время, потому что скоро выходит моя новая коллекция. Как ты думаешь, ты сможешь прийти на мою вечеринку по случаю презентации? — Аврора начинает разговор, как только захлопывается дверь, но не дожидается моего ответа и переходит к новой теме.
Я только и делаю, что смотрю на нее. В самолете она ест десерты, заставляя меня есть их вместе с ней, и рассказывает, как она создавала свою новую коллекцию и что послужило вдохновением для ее создания.
— Твои вещи будут доставлены ко мне домой через два дня. Где тебя высадить? — спрашиваю я Аврору, когда мы садимся в машину.
Погода здесь, в Лондоне, намного тусклее, несмотря на то, что весна уже не за горами. Я не ненавижу ее, но и не люблю.
— Пытаешься избавиться от меня так скоро, муж?
Я закатываю глаза и вздыхаю. — Забудь, что я спрашивал.
Она смеется. — Подбрось меня до моей квартиры, и ты сказал "дом"? Не квартира?
Я киваю, глядя на телефонный звонок.
Мейс Торре.
Мое настроение портится, а уши мгновенно перекрывают все звуки. У этого человека хватает наглости звонить мне после того, что он вытворял в прошлый раз.
Но я все равно беру трубку.
— Ремо.
— Для тебя мистер Кэйн.
В бизнесе возраст не имеет значения. Не тогда, когда власть измеряется только твоим банковским балансом и людьми, которых ты знаешь. Он должен знать, кто именно находится у власти.
У тебя нет денег? Ты никто в мире бизнеса.
У тебя больше денег, чем ты можешь сосчитать? Ты выше всех.
Это горькая правда.
— Мистер Кэйн, как прошел ваш медовый месяц? — начинает он.
— Какова причина твоего звонка? Сделка не состоялась? — спрашиваю я. — Ты уже должен был ее получить.
Мейс от души смеется над тем, что он практически продал свою дочь, чтобы получить от меня большую инвестицию.
— О да, конечно. Мой помощник только что сообщил мне об этом, — злорадствует он, его голос звучит воздушно и взволнованно.
— Тогда я уверен, что тебе не нужно беспокоиться о том, чтобы звонить мне, — говорю я.
Часть договора заключается в том, что он не должен связываться со мной без крайней необходимости. К сожалению, он нужен мне живым. Мне нужно, чтобы дела его компании шли хорошо, а для этого нужно вкладывать в нее деньги, чтобы она взлетела как никогда высоко. И нужно, чтобы все это произошло без того, чтобы Мейс понял, почему я женился на его дочери.
— Я звонил, чтобы спросить, почему Аврора не отвечает на мои телефонные звонки. Я пытался связаться с ней много раз, но она ведет себя очень сложно.
— Аврора. — Я поворачиваюсь к ней.
Она оглядывается, ее волосы перекидываются через плечо, и когда она видит, что я протягиваю ей свой телефон, она хмурится, а затем прикладывает его к уху.
— Алло?
Мейс что-то рявкнул, и Аврора напряглась. Ее глаза бросаются на меня, широкие и большие, но затем быстро отводятся. Ее плечи напряжены, а рука сжата на коленях.
Я не знаю, что ей говорят, но от ее напряжения у меня что-то закололо в груди. Щиплет, усиливая боль. Я стряхиваю с себя это ощущение и смотрю в окно, продолжая прислушиваться к приглушенным словам на другом конце телефона.
Мое подсознание подталкивает меня к тому, чтобы выхватить телефон обратно, ведь я видел, как она реагирует на разговор с отцом.
Она прекрасно себя чувствовала в кабинете отца.
— Хорошо.
Ее голос звучит как шепот, затем она кладет трубку и передает мне телефон.
— Ремо? — Мое имя звучит странно на ее языке, почти по-иностранному, и все же оно кажется неправильным.
Почему оно должно казаться неправильным, если это буквально мое имя?
— Да?
Она смотрит на меня долгим взглядом, как раз когда машина останавливается.
— Никогда больше не давай мне свой телефон. Особенно если позвонит мой отец. Ясно? Я не врала, когда говорила, что не разговариваю с ними.
Ее голос такой низкий, что я едва ее слышу.
А следующие слова заставляют меня пожалеть о том, что я дал ей телефон. Может быть, в глубине души я действительно хотел посмотреть, как она отреагирует, когда ей позвонит отец, и понаблюдать за их разговором.
— Ты не должен меня так испытывать.
Она открыла дверь машины и вышла, ее поведение изменилось.
Я ведь действительно хотел ее проверить, не так ли? Я, конечно, получил то, что хотел.
8
Папа: Почему ты до сих пор не поселилась в доме Ремо? Я просил тебя изучить его документы и прислать мне фотографии. И вот ты собираешься в медовый месяц? У меня нет достаточно времени.
Я избегала отца, потому что он снова и снова задавал мне этот вопрос.
Каждый день в Италии он приставал ко мне с просьбой осмотреться, пошпионить для него за Ремо и дать любую информацию, которая могла бы ему помочь. Когда я ему отказала, он прервал разговор.
То же самое повторилось на следующий день. И на следующий, пока я не устала от него. Так устала.
Я просто хочу, чтобы он оставил меня в покое. Это все слишком.
Я жду, когда придет Камари, наблюдая за тем, как через большие окна моего офиса снова начинает моросить мелкий дождь. Здания в Лондоне словно выцветают на фоне пасмурной погоды. Отсюда виден почти весь горизонт Лондона. Высотные офисные здания и слабые очертания "Лондонского глаза" заглушаются пеленой дождя.
Стук в дверь прерывает мои размышления.
— Войдите.
Дверь со щелчком открывается, а затем мягко закрывается.
Я оборачиваюсь: ко мне идет Камари. Ее красивый черный костюм только подчеркивает ее золотистый цвет лица и черные волосы, которые смотрятся на ней просто потрясающе.
— Как все прошло? — Она вздергивает брови, в ее глазах появляется дразнящая искорка. — Что-нибудь случилось? Что-нибудь вообще?
Я вздыхаю, качая головой. — Не совсем. Он вроде как ушел после первого дня, и я его почти не видела. Мы сталкивались всего пару раз.
— Ну, все мы с чего-то начинаем, верно? — Она садится напротив моего стола.
— Хорошо. Что тебя беспокоит? — спрашивает Камари.
Я сижу на своем стуле, бездумно рисуя пальцем круги на столе.
Она вопросительно поднимает бровь, когда я поднимаю на нее глаза.
— Бумажка упала, когда в меня залетела птица, когда я стояла на балконе своей спальни. Я подняла ее, думая, что Ремо оставил там что-то. Но он не оставил. Это была записка для меня. И… почерк был знакомым. Когда я прочитала послание, стало ясно, кто это был.