— Я не создан для тебя, — пытается он снова.
— И я тоже? Ты не хочешь меня? — Я поднимаю бровь.
Он качает головой.
— Да. Черт. Ты — лучшая часть моей жизни до сих пор.
Он шепчет это, как секрет между влюбленными, которым они обмениваются под звездной ночью.
— Вот и мой ответ, — шепчу я в ответ, касаясь губами его губ, прежде чем откинуться назад.
Я поцеловала его и повернулась, чтобы спуститься вниз, когда заметила что-то на тумбочке. Это коробка булочек с корицей. Они кажутся свежеиспеченными из пекарни, и я вижу липкую глазурь через прозрачную крышку.
Сердце замирает, и я улыбаюсь.
— Похоже, теперь ты слишком заботишься об этом, — пробормотала я про себя, взяла коробку и направилась вниз, на кухню.
Я нахожусь в гостиной, укрывшись пледом, передо мной на столе лежит пустая коробка из-под булочек с корицей и идет фильм. Я все время думаю о поцелуе, прикасаюсь к губам, чтобы проверить, был ли он настоящим. Когда я чувствую их покалывание, чувствую, что они все еще слегка припухшие, это заставляет меня улыбаться еще шире. Первый поцелуй в машине заставил меня думать о нем несколько дней, надеясь, что Ремо испытывает ко мне такие же сильные чувства, как и я к нему.
Я ему не только не безразлична, я ему нравлюсь, он меня желает, и теперь это стало намного понятнее.
Я иду в туалет под лестницей, чтобы переодеться, и, выходя, замечаю Ремо. Он все еще в костюме, рукава засучены до локтей, он проходит мимо гостиной. Он останавливается, чтобы нахмуриться на мое импровизированное место, но когда видит, что меня там нет, идет на кухню. Там он меня тоже не обнаруживает, и хмурится еще сильнее.
А он говорит, что ему все равно.
Глупый человек.
Я поворачиваюсь и иду в гостиную, а это значит, что Ремо заметит, как я иду к нему.
И он это делает.
Его глаза встречаются с моими, и, клянусь, я вижу, как его плечи немного расслабляются. Затем он хмурится.
— Если ты будешь так хмуриться, у тебя появятся морщины. Я не хочу быть замужем за старым морщинистым человеком.
Я наморщила нос, как бы говоря, что это отвратительная идея.
Ремо остается на своем месте, в его глазах появляется что-то похожее на неуверенность, он колеблется. Его тело напряжено, как будто он физически сдерживает себя от чего-то, но что это может быть?
Может быть, причина, по которой он хотел оттолкнуть меня, лежит на нем тяжким грузом?
Я прохожу мимо него в гостиную.
— Раз уж ты решил взять выходной, не мог бы ты принести мне мороженое? У нас его нет. А еще ты не мог бы принести мне еще булочек с корицей? Они уже закончились, а я их люблю.
— Нет. — слышу я его ворчливый ответ сзади.
Я останавливаюсь на пороге дивана и поворачиваюсь, держа руку на бедре.
— Да.
— Нет, amore.
Он вздыхает, заставляя меня сузить глаза.
Не обращай внимания на это прозвище. Не обращай внимания, Аврора.
Я внезапно наклоняюсь, громко вскрикивая, когда дыхание сбивается из-за судороги. Черт.
Я падаю на колени, ударяясь о ковер на полу, и плотно зажмуриваю глаза.
— Аврора! — Панический голос Ремо заставляет меня улыбнуться.
— Ремо…
Боль медленно отступает, но я продолжаю лежать, свернувшись калачиком. Я слепо тянусь к нему, пока не чувствую, как его большая теплая рука хватает мою маленькую.
Затем я чувствую, как другая рука поглаживает меня по спине, как я просила его об этом утром.
Тебе не все равно, Ремо. Больше, чем ты хочешь признать.
21
Я смотрю на экран своего телефона. Сообщение от Хелиа — это напоминание, которое разрушает мою реальность. Оно омрачает каждый лучик света, который Аврора пролила
в темных глубинах моей жизни. Теперь… Теперь я должен выполнить это обязательство. Нет никакого способа обойти его.
Хелиа: Ты связал Аврору? Веревкой или чем-нибудь еще, что сочтешь нужным? Мне нужно переслать фотографию ее отцу. Это нужно сделать сегодня вечером.
В тот момент, когда я это сделаю, я подвергну Аврору риску. Это должен быть я, иначе кому-то другому придется выполнять работу, ради которой и был затеян весь этот брак.
Мне нужно было уйти, не трогать ее больше, но болезненное чувство внутри не давало мне покоя, когда я увидел, как она сложилась вдвое от боли. Ее лицо исказилось, рука опустилась на живот, и она не могла говорить из-за этого.
Я не знал, что боли при месячных бывают настолько сильными. В предыдущие месяцы она была в порядке, но, похоже, в этот раз будет сложнее.
Она спит на диване, а я стою над ней с колотящимся сердцем.
В одной руке я сжимаю телефон, в другой — другой предмет.
Тусклое свечение телефона — единственный свет в темной гостиной, служащий напоминанием о том, что я собираюсь сделать. Я не должен был ей нравиться. Она не должна была так целовать меня, не должна была смотреть на меня так, будто я сорву для нее луну с неба, если она попросит.
Самое страшное, что я бы это сделал.
Я бы сделал это для нее в одно мгновение, но теперь, когда я решил, что Хелия приедет в Лондон, это означает, что мне нужна Аврора, чтобы сыграть свою роль в этом деле.
Тускло освещая комнату светом своего телефона, я поднимаю руку с пистолетом. Уродливая реальность того, что я собираюсь сделать, ударяет меня по лицу.
Так было задумано с самого начала. Это было то, что я должен был сделать для ее отца, для себя, для Хелии и для нее.
Аврора все это время была игрой, шахматной фигурой.
Я должен сделать это, чтобы спасти ее.
Мне нужно, чтобы Мейс сдался.
Закрыв глаза, я с грохотом опускаю телефон на землю, позволяя своему сердцу сгореть в пепел. Я поднимаю руку и направляю пистолет на голову Авроры. Я крепко сжимаю оружие, и мои глаза горят, когда я заставляю себя говорить.
— Аврора.
Мой голос громкий и глубокий.
Она просыпается, и лицо ее хмурится.
Я прошу прощения.
Ее глаза открываются, и в это же время звонит мой телефон.
Мне чертовски жаль.
Я опускаю взгляд на телефон на пол и вижу электронное письмо от Хелии, в котором говорится, что это проверка биографии Авроры.
Глаза Авроры открываются, затем фокусируются на направленном на нее оружии.
Мой голос разносится по комнате с опасной угрозой. — Пора Мейсу заплатить за мою доброту. Готова, Аврора?
Единственная причина, по которой я женился на Авроре? Чтобы помучить ее настолько, чтобы Мейс сдался и передал мне свою компанию, чтобы я мог спасти женщину, ради которой я бесконечно работал последние несколько лет.
Чувства к Авроре мешают мне, но это меня не остановит. Я должен сделать это ради нее. Ради того, чтобы годы планирования, ради того, чтобы все встало на свои места.
Я должен это сделать.
— Ремо?
Ее тихий шепот бьет, как стрела, прямо в сердце, как бы я ни старался не чувствовать.
Я не должен был ничего чувствовать. Этот брак был сладким обманом для всего мира, но теперь он стал горькой реальностью для моей жены.
— Почему ты направляешь на меня пистолет? — Ее панический голос почти заставил меня пошатнуться. Предательство, боль в ее глазах ясны как день.
Я держу над ней пистолет. — Не двигайся, Аврора.
Продолжение следует…
Горький обман
Прощение никогда не давалось легко.
Когда собственный муж покидает тебя со слезами на глазах и горьким привкусом сладкого обмана, который он когда-то обещал.
Любовь оставила меня с разбитым сердцем, чтобы я снова взяла себя в руки.
Мой муж хочет вернуть меня и сдает все, чтобы добиться этого, не зная, что, возможно, придется заплатить цену за любовь к другому.
Ничто горькое никогда не было сладким на вкус. Как и наша любовь.
Она никогда не была сладкой, она была сырой, грубой и извращенной.