Не с тем, что я узнала из фотографий и сотен сообщений от Эмброуз.
То, что он сделал с моим отцом, меня не расстроило. Наоборот, это принесло мне удовлетворение. Оно дало мне представление о том, на что он способен, если смог так легко ранить моего отца. Этот шрам на шее, этот глубокий порез мог повредить серьезный нерв, и Ремо сделал это.
И все это, защищая меня.
Я встряхиваю головой, чтобы избавиться от мыслей о муже, пока передо мной кто-то есть.
— И я подумал, что, может быть, мы сможем наверстать упущенное. Я даже не ожидал, что перееду сюда, в Лондон, из Брайтона. У меня пока мало знакомых здесь, и родители посоветовали мне почаще выходить в свет, поэтому я и пришел на твое мероприятие.
Я киваю ему, не отрывая глаз от его рук, которые он использует во время разговора.
Он оглядывает мой кабинет, полуразрушенный манекен со странной шляпой кораллово-оранжевого цвета на макушке и практически отваливающимися от нее кусками ткани. На левой стене висят несколько наград и грамот, справа — стол, на котором лежат рисунки и куски ткани. Я не стала ставить туда стул, зная, что не буду им пользоваться.
Над столом — доска, на которую я наклеиваю множество своих рисунков.
— Мне нравится, что ты сделала то, что всегда хотела сделать.
Он оглядывается на меня, в его бледных глазах читается тоска.
Нет.
Нет.
Он не может так на меня смотреть.
— Что ж, замечательно. Мы можем как-нибудь встретиться. Просто напиши мне сообщение или электронное письмо. Мне жаль, что мы не можем продолжить прямо сейчас, но мое расписание просто забито из-за того события.
Я извиняюще улыбаюсь. Если он испытывает тоску, если он испытывает ко мне какие-то подобные чувства, пока я замужняя женщина, я не могу позволить этому запятнать мою репутацию.
Мой брак может быть фиктивным, но я никогда не предам Ремо и не изменю ему. Я не такая, особенно когда Ремо занимает мои мысли и сердце каждую секунду.
Я так много думаю о нем, что можно подумать, будто я одержима.
— Как насчет кофе? — с надеждой спрашивает он, слегка сдвинув брови.
Я пожимаю плечами, надеясь, что он не видит, как дернулись мои руки.
Когда-то он мне нравился. Односторонняя влюбленность в моего лучшего друга, но мы были детьми, так что это не считается. Это были невинные чувства.
— Конечно. Почему бы и нет? Спроси мою ассистентку Клаудию, ладно?
Он медленно встает и кивает.
Повернувшись, он начинает идти к двери, но останавливается и смотрит на меня через плечо.
Я машу рукой.
— Я жалею, что мы не встретились до того, как ты вышла замуж, — шепчет он, его голос звучит тихо в кабинете, но в нем все еще слышны страдание и обида.
Я вздыхаю, закрывая глаза.
— Прощай, Сэм, — бормочу я, и тут слышу щелчок закрываемой двери.
Я делаю большой вдох и смотрю на место, которое он освободил.
— Звонила помощница твоего мужа и просила о срочной встрече сегодня.
Клаудия смотрит на меня в замешательстве, рассказывая об этом.
Прошло четыре дня.
Ремо вел себя странно все эти четыре дня. Когда я спрашивала его, в чем дело, он не говорил, но я ловила его на том, что он смотрит на меня дольше, чем нужно, ловила его на том, что он смотрит на мои губы, и обнаружила, что он нежно касается моей руки, когда мы сидим рядом, или прижимает руку к моей спине, когда мы идем бок о бок.
Мне очень нужно, чтобы он прекратил это избегание, когда я спрашиваю его, что не так, и действительно признался в своих чувствах и сказал мне.
Мне нравится дразнить его, шутить с ним и видеть, как он хмурится.
Мне хочется смеяться и делать это еще чаще, но иногда его слова напоминают мне, что он все еще отрицает то, что чувствует ко мне. Все в порядке. Я выведу это из него.
По крайней мере, мне удалось добиться некоторого успеха в том, что я ему действительно нравлюсь. Я не должна быть такой удрученной, но я боюсь за будущее.
У нас осталось всего восемь месяцев, а время идет. Четыре месяца пролетели так быстро, что это заставляет меня волноваться. А тут еще тайна моего преследователя.
Почему я откладываю это, я не знаю.
Может быть, в глубине души я жду, что Ремо поступит как мой отец и отстранится от меня. Я хочу, чтобы он был другим. Я все еще колеблюсь и знаю, что это может привести к гораздо более опасной ситуации.
— Назначь встречу. У меня есть свободный час через тридцать минут, верно?