Джеймс бросил трубку после ворчливого согласия, и Реддл отнял телефон от уха. В голову снова полезли мысли о том, что Поттеры — его личная головная боль. Как старший, так и младший.
— Драко.
Пролистывая в списке контактов все имена, начинавшиеся на «Д», Том недобро оскалился, отыскав нужный номер. Не зря он прошерстил всех знакомых Гарри. Особенно тех, с кем не просто хорошо общался, но и дружил. А если бы не позаботился о контактах и не изучил окружавших Поттера людей, добрался бы до его блондинистого друга через отца.
Трубку тот взял после третьего гудка.
— Алло?
Голос парня не был сонным, в отличие от Поттера. Том почти чувствовал, как сильно напрягаются голосовые связки мальчишки. Он знал, что Малфой-младший относился к нему с долей испуга. Связано это с обычным человеческим чутьём, которое подсказывало, что с таким, как Реддл, шутки плохи, или же отец парня мог обмолвиться о не совсем законных делах, что они промышляли, явно готовя своего отпрыска к тому, что тот однажды займёт место рядом с ним, Том точно сказать не мог. Но Малфой-младший правильно делал, что боялся. Особенно сейчас.
— Скажи мне, ребёнок, твой лучший друг, случаем, не забегал к тебе сегодня?
— Да. Он у меня был, — сбивчиво ответил парень.
Было бы куда хуже, попытайся он соврать дрожащим от страха голосом. И пока он решался дать честный ответ, Том успел выбраться на улицу. Холодный ветер неприятно прошёлся по оголенной шее и затылку, и как можно скорее мужчина забрался в салон своего автомобиля.
— Я жажду подробностей, Драко. И чем быстрее, тем лучше для тебя.
— Он прилетел ко мне домой два часа назад с вещами, перепуганный до седых волос, и попросил купить билет в другой город, — мгновенно отрапортовал собеседник, словно солдат в строю. Голос подрагивал, но хотя бы не сбивался.
Том мог бы сказать, что текст отрепетирован, но нет. Драко говорил правду. Снова. Как хороший мальчик. И в притворной ласке Том похвалил бы его за такую искренность, если б скулы не свело после тех самых подробностей, что он так жаждал услышать.
Его прелестный Гарри не просто исчез, он сбежал в другой город. На время решил скрыться или же нет, ещё предстояло выяснить. Одно Том знал наверняка, что передал и отцу мальчишки — он его найдёт. Где бы тот ни был. Куда бы ни исчез. На край города, в другой город, хоть в другую страну. Найдёт. Поднимет все свои связи, но найдёт. И потребует немедленных объяснений, прежде чем запереть в доме и посадить на цепь, чтобы и мыслей не было больше сбежать.
========== Сожаление и обещание ==========
— Том… у тебя такая грудь балдёжная, — промурлыкал Гарри, положив на облюбленную часть своего мужчины голову. Всегда было приятно после хорошего секса ощущать, как сердце сперва заходится в быстром стуке, затем становится медленнее и успокаивается.
— Удивительно важная информация сейчас прозвучала, — с лёгким сарказмом отозвался мужчина. Одна его рука была закинута за голову, а второй он поглаживал влажную спину парня, почти невесомо, кончиками пальцев. Как и любил Гарри.
— Для меня да, между прочим. Особенно когда ты её бреешь. Я просто плавлюсь.
— Не брею. Я хожу на лазерную эпиляцию, — поправил Том, чисто из вредности, за что получил несильный, но ощутимый укус вокруг соска. — Ауч.
— Какой модник, кто бы слышал, — фыркнул, а после тихо засмеялся Поттер. Ему очень нравилось издеваться над прекрасным телом возлюбленного. — Эх, сейчас ревновать начну. Как представлю, что тебя взглядами облизывают, а потом ещё машинкой этой обрабатывают, когда ты раздеваешься…
— В первую очередь работают специалисты. А уж потом они прекрасные дамы. Не кусайся, — сразу же предупредил Реддл, уловив недобрый огонёк в глазах парня. — И не ревнуй. Я люблю только своего милого мальчика. И ни одна улыбка девушки не заставит моё сердце биться чаще. Только твоя.
Подарив ту самую улыбку, после которой в груди Реддла разливается тепло, Гарри прильнул к его губам. Никогда не мог отказать себе в удовольствии поцеловать возлюбленного. Ревновать его он мог только шутя. Всё потому что ощущал безраздельную любовь на себе. Сомневаться в ней повода не было.
— Жду ответного признания, Карамелька, — с ухмылкой, после недолгого, но очень нежного и сладкого поцелуя, посмотрел на него Том.
— Я тебя люблю, Том, — прошептал в самые губы парень, осторожно стукнувшись о лоб мужчины своим. — Ты — моё все. Я всегда буду рядом с тобой. Всегда буду ждать дома, чтобы крепко обнять, успокоить после тяжелого дня и подарить своё тепло и любовь. И никогда не оставлю тебя в одиночестве. Никогда.
Неприятный звук клаксона вырвал парня из объятий приятного сна. Настолько резким и режущим слух он показался после нависшей тишины, которая помогла ненадолго отрубиться, что Гарри дернулся. Ещё и свет, горящий в автобусе, ударил по несчастным глазам. Потребовалось пара секунд, чтобы осознать действительность. Как он оказался в общественном транспорте. Куда вообще направляется. С чего всё началось. И приятный сон-воспоминание омрачился, отдавая сильной горечью.
«Ну, конечно», — подумал он про себя, исказив губы в слабой улыбке. — «Увидел, что глазам не предназначалось».
Неприятный холодок всё ещё пробегал по спине при воспоминании. И хоть глаза всё видели — верить не хотелось. Как и осознавать, что Том всё это время был убийцей. Каким образом он должен принять факт того, что возлюбленный хладнокровно убил человека? Одним прямым выстрелом в голову. Стоя буквально в метре от несчастного человека.
Слабый голос и раздавшийся после него звук выстрела периодически продолжал раздаваться в ушах, и каждый раз Гарри дергался от него, а сердце заходилось в сумасшедшем ритме. Он испугался. Любой адекватный человек на его месте испытал бы ужас от увиденного. И, конечно, он как можно скорее убрался с места преступления. Чтобы ни сам Том, ни его люди, не увидели невольного свидетеля.
Его поступок был правильным. Гарри очень старался себя в этом убедить, но совесть продолжала грызть его живьём, и поэтому подкинула в сон воспоминание о признании.
— Прости меня, Том… Я не сдержал своего обещания, — тихим, дрожащим голосом обратился парень к своему любимому, что находился сейчас от него в сотнях километрах, глядя в окно и видя своё измученное отражение со слезами на глазах.
Пребывая в поездке уже второй день, он осмыслил произошедшее, как советовал Драко. И мысли его привели к одному тяжёлому выводу — имей Том возможность рассказать всю правду о себе — Гарри воспринял бы её легче. Куда легче, нежели являясь свидетелем преступления.
И всё же переосмысление не дало эффекта, на который Поттер отчасти надеялся. Наивно было надеяться на наличие смелости в парне, чтобы вернуться и попробовать поговорить с Томом. Проявления смелости не случилось — он оставался трусом, боящимся за свою жизнь. Может, Гарри и не имел никакого отношения к бизнесу, но он знал: если ты стал свидетелем чего-то ужасного — долго не проживёшь.
Сердце разрывалось от боли и мук совести за то, что он бросил любимого человека. Даже сейчас, Господи! Он смотрел в чертово окно, по которому начал барабанить дождь, словно сама погода чувствовала, как ему плохо, и таким образом поддерживала, и сквозь слезы представлял в каком убитом состоянии находился Том, и из груди рвались рваные, задушенные всхлипы. Он любил, Боже, как же он любил Тома…
Уезжая в другой штат, он не прекращал убеждать себя в правильности поступка — уехать молча, не заявляя в полицию об увиденном. Всё ради Тома. Ради него Поттер готов был унести всю информацию, доказывающую его преступление, с собой в могилу.
***
Синяки под глазами становились с каждым днём все ярче, а доза кофеина давно вышла за пределы нормы, что приносило неприятные побочные эффекты для организма. Но даже на них Том не смел отвлекаться. Он не спал черт знает сколько суток, поднимая свои связи, чтобы, в первую очередь, допросить всех, кто контактировал с Гарри в день его ухода, и проследить его маршрут по камерам наблюдения.
Потраченные часы, как и убитые нервные клетки, стоили того. Том добился нужных результатов, и всё встало на свои места. Сразу же, как он увидел через камеры своего мальчика в до боли знакомом месте. Буквально через квартал от того места, где Том со своими людьми проводил незапланированный допрос и совершённую на месте казнь.