Глаза Гарри зажмурил и напрягся всем телом, в ожидании болезненного удара. И он случился. Только не ремнём, что больше всего он боялся, а рукой. Том отвесил смачный шлепок, за которым последовало ещё два, в ту же ягодицу и куда быстрее.
— Я слушаю, — после четвёртого шлепка по другой ягодице, заговорил мужчина, насладившись болезненным шипением и тихим мычанием. — Почему ты молчал о прогулах?
— Я… знал что ты будешь ругаться… потому и не говорил.
Гарри чудом не утратил способность ясно мыслить и говорить. И не успел выдохнуть, расслабляя тело, как получил ещё один обжигающий удар. Папочка бил сильнее и всё по одному месту. Чтобы до жжения. До красноты.
— И к чему привело твоё молчание? — ещё один удар. — К наказанию, — Том выдержал паузу, схватил за шею своего мальчика и резко потянул на себя. — Но расстраивает меня не это, Гарри, — выдохнул жарко на ушко, которое тут же поцеловал, и мазнул губами по щеке.
— Что… тогда?.. — запинаясь, спросил Гарри. И за его вопросом последовал ещё один удар. Ладонь осталась на ягодице. Парень повторно вздрогнул, но другая рука папочки его удерживала, не давая отвернуться, скрыть лицо в постели, чтобы подавить очередной стон.
— Враньё, — выдохнул на ушко, болезненно прикусив мочку, и снова удар. — В глаза мне врал о том, что сидел долго в интернете.
— А надо было сказать, что я не высыпаюсь… из-за подработки на твоих с цепи сорвавшихся подчинённых? И чтобы ты меня отстранил… когда я почти накопил на новый ноутбук? — Гарри позволил себе обиженный тон сквозь болезненные стоны. Просто так работать, фактически на износ, он бы не стал. У него стояла цель, которой он почти добился. Застрять в одном шаге было бы до безумия обидно.
Удар ремнём стал неожиданным и сорвал с губ первый крик. Том отпустил его шею, позволил уткнуться лицом в постель, заглушая себя и скрывая боль.
— Надо было, — продолжил как ни в чём не бывало и ударил снова. — Мы обсуждали с тобой все нюансы. Если чувствуешь, что зашиваешься — сообщаешь мне. Мы сокращаем тебе рабочие часы. Но зарплата остаётся прежней, — ещё один удар и новый стон. — Не говоря уж о подарках, мой милый, — тон сменился с грозного на ласковый и Том снова наклонился к своему мальчику, целуя в затылок. — Я подарил бы тебе ноутбук. Хоть три.
От медленно проходящей жгучей боли ласка почти не ощущалась. Гарри обиженно, сквозь всхлип, ответил:
— Я, по-твоему, девчонка, чтобы подарки выклянчивать? Насосал бы, на худой конец. Да и не ради них я с тобой встречаюсь! А потому что люблю!
Удар, что должен был последовать после нового ответа, так и не случился. Том замахнулся, но не стал обрушивать на и без того пострадавшие ягодицы новую боль. Ремень был откинут в сторону, а сам парень вздёрнут — чтобы видеть покрасневшее лицо и повлажневшие от слёз глаза. Мужчина обхватил его лицо, медленно убирая чёлку и открывая лоб.
— Подарки получают не только девочки. Почему ты считаешь, что я не могу тебя порадовать таким способом? Но куда больнее мне слышать, что ты допускаешь мысль, будто я жду, что когда-нибудь ты начнёшь требовать от меня деньги.
— Да суть не в том, что я думаю, когда же ты заподозришь меня в меркантильности. А в том, что я сам не хочу докатиться до такого, понимаешь? Одно дело просто подарок и другое, когда идут хотелки. Я сам себя уважать перестану, если сяду тебе на шею.
— Я не согласен мириться с твоими благородными целями, пока это несёт вред учёбе и, в первую очередь, здоровью. Признай, что повёл себя не слишком-то по-взрослому, утаивая прогулы, вместо того, чтобы поговорить со мной и вместе решить проблему. Я не стал бы тебя отстранять. И уж тем более урезать зарплату. Просто на определенный период работал бы меньше, чтобы не прогуливать занятия, а потом восстанавливать потерянный материал в перерывах как проклятый.
— Я понимаю. Но твои подчинённые на этой неделе как с цепи сорвались. Будто вообще ничего не успевают. И я не хотел, чтобы потом на меня орали. Что я тоже ничего не успеваю…
Конечно, Гарри понимал, что поступил откровенно по-глупому, не поговорив с Томом честно. Не обсудив с ним внезапно свалившуюся нагрузку, в которой он никоим образом не виноват.
— Прости меня. Нелепо получилось. Пытался вести себя по-взрослому, а прикрывался откровенно детским образом. Прости… — жалобно хныкнув, он облокотился на грудь мужчины.
Разговор и наказание… вымотали. А своё прощение Гарри-таки получил. В первую очередь, почувствовал. Том начал гладить его по спине и нежно целовать куда приходится — в ухо, щеку, подбородок, висок. Осыпал нежностью. И боль отступала. На жжение Гарри уже не так сильно стал обращать внимание. Ласка оказалась сильнее.
— Мой маленький. Всё хорошо, — тихо заговорил Том, откидываясь на спину и утягивая за собой своего мальчика. — Я больше не сержусь.
— Тогда, давай вместе отдохнём? А завтра я пойду в школу. Обещаю, — кивнул мальчишка, удобно устроившись на своём папочке.
В его руках было так уютно, что больше ничего не хотелось делать. Пару часиков он позволит себе полениться, а потом возьмётся за уроки. Получать наказание за плохие оценки уж точно не хотелось.
========== Развязаны руки часть 1 ==========
Этот. День. Наконец. Настал.
Гарри не спал полночи. Ворочался и не мог стереть с лица улыбку. Потому что ночью, после того, как стрелки часов дошли до двенадцати, наступил его. День. Рождения. А это значит, что ему стукнуло шестнадцать лет. Он официально мог встречаться с Томом. Никаких больше ограничений. Никаких увёрток. Всё. Финита. Через несколько часов Гарри. Его. Трахнет.
Судьбоносного момента он ждал слишком долго. Не будь Том таким правильным, первую близость Гарри получил бы ещё на первом месяце их отношений. Однако ж нет, пришлось ждать подходящего возраста.
И он дождался.
Ближе к четырём утра усталость сломила и Гарри отключился. Ненадолго. Будильник, заведённый на восемь, поднял с первых же секунд. Для молодого организма четыре часа сна — далеко не норма. Но именинник не жаловался. После пробуждения он не чувствовал себя разбитым.
— С днём рождения, солнышко, — поздравила его мама, стоило им встретиться на лестнице, и крепко обняла. — Ты у меня стал таким большим мальчиком.
— Спасибо, мам. Люблю тебя, — выдохнул в хрупкое плечо Гарри, чувствуя в её объятьях себя не большим, а именно маленьким мальчиком. И, наверное, так будет всегда. Даже когда ему стукнет тридцать, сорок лет. Дети — всегда дети для своих родителей.
— Я никого не буду приглашать на праздник. Ты же отпустишь меня гулять? С ночёвкой.
— Как? — растерялась женщина, отстраняясь. — А твои друзья, Рон и Гермиона? Или ты решил с ними погулять и остаться у кого-то из них на ночь?
Рон и Гермиона. Они перестали считаться друзьями. Только родителям Гарри ничего не говорил. Ещё два месяца назад он поставил жирную точку в их дружбе, устав слышать одни лишь упрёки и обиды. Но была и обратная сторона. Он подружился с Драко. С человеком, который, наоборот, долгое время считался его врагом. Если такое слово вообще приемлемо. Скорее нет. Обычная школьная вражда. Которая переросла в неожиданную дружбу. И всё же, ночевать Гарри будет не у него.
— Не, я у нового друга заночую. Они его не знают. Мы с ним недавно познакомились. Но он классный.
Полу-правда, полу-ложь. И как можно больше фактов, чтобы сбить с толку и избежать расспросов. Если у родителей и были какие-то подозрения, они не заводили разговор. И слава Богу. Он ещё не готов, и наверное никогда не будет, открывать правду о Томе. А о Роне и Гермионе скоро всё расскажет, пока миссис Уизли не сделала это заранее, они ведь с мамой общаются. Да и о Драко расскажет, хоть это и будет удар для отца. Но уж не такой сильный, как правда о Томе! Пережить то, что Гарри дружит с сыном неприятеля отца по работе легче, нежели любовь Гарри, которой оказался начальник отца!
— Хорошо, как знаешь.
Мама не стала настаивать. По лицу было заметно, что хотелось, но не стала. И за это ей огромное спасибо!
— Подарки сейчас будешь открывать или потом?
— Потом. Отец всё равно вернётся только завтра из командировки.