Том единственный, кто остался в одежде. Хотел ощутить контраст, между полностью облаченным в одеяние и абсолютно нагим, да только именинник мог почувствовать себя слишком уязвимым. А то и не слишком желанным. Мало ли что могло витать в подростковой, невинной голове. Поэтому стянул через голову кофту и на руках подобрался к своему малышу.
— Ты такой красивый, — с благоговением прошептал Гарри, рассматривая его и оглаживая. Одного созерцания явно было недостаточно, — всего бы тебя зацеловал…
— Успеется, — с усмешкой ответил Том, взял своего мальчика под колени и резко потянул на себя, с удобством устраиваясь между его ногами, — ох, да. Это лучшее место. Вид потрясающий.
Гладко выбритый, светленький, уже влажный… Во рту скапливалась слюна, от желания почти потряхивало… и Том поддался ему — заглотил член.
— Мх-м, Т-том!.. А… ах! Как ты… М-м-м…!
Едва ли Гарри мог что-то произнести — язык не слушался. Наслаждение смело, как быстрая, беспощадная волна. Связь с реальностью была потеряна. Пальцы соскальзывали с обивки дивана, за которую он яростно пытался цепляться. Будто от этого зависела его жизнь. И никак не думал схватиться за то, что ближе — за голову Тома, что размерно двигалась между его ног. За волосы, в которые можно зарыться, оттягивая в моменты особо ярких вспышек наслаждения.
— Твой голос великолепен, — Том отстранился и сплюнул на член своего мальчика, водя по нему рукой. Оттягивал крайнюю плоть, открывая вид на головку, — посмотри на себя.
Задыхаясь, Гарри поднял взгляд. Но смотрел он на Тома. Не на себя. Собственный обнажённый вид его не интересовал. На лице отражался дикий коктейль эмоций — неверие, восхищение, желание, подчинение, страсть…
— Неужели это правда так чувствуется?..
— Правда, детка.
Том выпрямился и ненадолго отстранился. Демоны нашептали подсластить именинника — и он поддался искушению. Окуная пальцы в шоколадный крем с политым сверху шоколадным соусом, он вернулся, склонился над Гарри с коварной улыбкой. Хотя возможно, мальчик видел её устрашающей. Сложно было контролировать эмоции на своём лице. Указательный палец мазнул по приоткрытым губам, медленно ведя вниз, к подбородку.
— Не слизывай.
Покорно кивнув, Гарри удалось даже улыбнуться. И если по ней судить — сперва он хотел слизать с губ сладость, которая так соблазнительно и близко находилась.
— Снова дразнишь меня?
Вместо ответа он получил поцелуй в смазанный шоколадом подбородок. И ещё один. И ещё. Напоследок Том провёл по нему языком и спустился вниз, к адамову яблоку. Гарри выгнулся в его руках, до боли сжимая своими пальчиками, и податливо подставил шею под «поцелуй вампира».
Мужчина точно нашёл его слабое местечко, которое сам мальчишка никогда бы не смог найти в одиночку. Под конец он соберёт целую коллекцию эрогенных зон малыша, в чём не сомневался ни на секунду.
А пока шла дорожка поцелуев. Губы, как десерт, остались на потом. Если Гарри будет послушным мальчиком. Том шёл на поводу «своих голосов», чистой рукой лаская тело вслед за губами и языком. И как только вернулся к ожидающему его лакомству между ног, провёл по нему смазанными в шоколаде пальцами, словив новый стон-вскрик и ощутив под руками сильное дёрганье.
— Тише, детка. Держи себя в руках. И не смей слизывать шоколад. Он — мой.
— Жестоко! — жалобно прохныкал.
В первый раз так измываться над невинностью всё же неправильно. Ситуация, в которую Том его окунул — уровень ролевых игр. Для его Конфетки рановато практиковать. Но кто ж удержит поддавшегося своим внутренним демонам? Что истосковался по плотским утехам. Очаровался именинником и жаждал так, как, пожалуй, никого до этого.
Том насадился ртом на обмазанную шоколадом плоть. И слегка слетел с тормозов. Смакуя вкус самого малыша, собственную слюну и острый вкус и запах шоколада. В тот же миг комнату наполнил стон на грани крика. Настоящего, неподдельного. Такой голос, пропитанный эмоциями, мог быть только у того, кто действительно получает удовольствие. Кто не может сдерживать себя. И не думает ни о каких соседях за стеной.
— Папочка!…
========== Развязаны руки часть 4 ==========
Мужчина окунулся в симфонию прекрасных звуков — самую прекрасную музыку для своих ушей. Пока одна выделившаяся нота, словно ошибка, не заставила дёрнуться. Он поднял голову, выпуская член из рта, и в глазах, давно поддернутых дымкой возбуждения, отразилось неверие. Недолгое. Осознав услышанное, на губах, измазанных шоколадом, заиграла хищная улыбка.
— Как ты меня назвал?
— П… папочка, — сбивчивым, скулящим голосом повторил Гарри, едва смея дышать. Лицо заливала краска смущения. — Ты ведь… позаботишься обо мне?
Если до этого ещё существовал минимальный контроль — от слов Конфетки он слетел. Довольно грубо, Том схватил его за ноги, подтянул поближе, надавил, заставил прогнуться и точно одержимый впился в сладкие губы, слизывая с них шоколад, кусая нежную, истерзанную за десятки поцелуев до этого, плоть, проталкивая глубоко в жар рта язык, почти трахая. Произносящего провокационные слова и открывающего новые фетиши, ждало только такое.
Том не терпел в свой адрес всяческие ласкательные словечки, считая бесполезным, глупым и откровенно слащавым делом. Тогда как сам активно ими пользовался. Лицемер. Но «папочка», сказанное сладким, возбуждённым, почти кричащим голосом, от нежного, открытого и перепачканным шоколадом мальчишки, открыло новые грани, о которых Том и не догадывался.
Гарри задыхался от нехватки воздуха и обрушившихся на него эмоций и чувств. Глаза были шальные. Том отстранился и облизнул собственные губы, прежде чем заговорил низким, будто охрипшим, голосом:
— Идём в постель.
Ответа не последовало. Именинник находился в прострации, прямо как в первый поцелуй, впервые испытав на себе дикую страсть от Тома. А ведь он позволил себе потерять контроль буквально на минуту. Подхватив лёгкое тельце, мужчина сравнил себя с волком, уносящим кролика в логово, где им и полакомится вдоволь, не оставив ни одной косточки.
— Гарри? Ты ещё со мной?
— С тобой, — улыбнулся тот, излучая оплавляющее счастье, словно радиацию. — И я знаю, что ты сейчас хочешь со мной сделать.
— Да что ты? — Том опустил мальчика на постель и навис, опираясь руками в матрас. — И?
— Займёшься со мной любовью. Мы ведь оба этого ждали. Особенно я.
Коротко целуя вовремя подставленные губы, Том свалился на свободную сторону постели, утягивая за собой мальчишку. А как тот оказался сверху, приласкал пальцами затылок и медленно склонил голову — встретится в новом поцелуе. Шоколад с губ никуда не делся, они оставались сладкими и липкими, как и нижняя часть лица. Спокойно смотреть на шоколадный торт Том больше не сможет, он это предрекал, не вспомнив времяпровождение сего дня. Его мальчик бесстыдно тёрся о него бёдрами, научившись, видно, дразниться, и в поцелуях становился всё более напористым.
— Хочешь стянуть с меня штаны и бельё? — предложил Том интересную перспективу. При согласии, он не упустит ни одной детали — как его малыш ловко, или же наоборот, неловко и смущающе, освобождает от одежды.
— О-о, хочу!
Опьянение удовольствием сменилось воодушевлением и радостью. А причина в полученном разрешении сделать всё своими руками. Как ребёнок. Слезая с коленей, Гарри взялся за ремень, а Том приподнялся на локтях, для лучшей видимости.
— Подними таз, — попросил он, ловко хватаясь за одежду. Барьеры в виде ширинки и пуговицы быстро ликвидировал — осталось стянуть. И как только Гарри освободил Тома от лишнего, уставился на возбужденный член, лежащий на одиннадцать часов.
— О… ого… вау…
— Точно, — хихикнул Том, — когда-нибудь он окажется в тебе.
— А-ага, — тупо согласился Гарри, не отрывая взгляд. Уши, шея, щеки, приобретали всё более яркий оттенок красного. — Какой он…
Восхищение грело огромное эго Реддла. Он спокойно позволял себя осматривать и без активных действий со стороны своего партнёра. Тот стеснялся. А может, не знал как подойти. С чего начать.