Наталья Варварова
Сладкий подарок для императора Теней
Пролог. Их Темнейшество Феррис Пятый Неукротимый
За сотню лет до описываемых событий
— Настала моя очередь преподнести тебе подарок, брат.
Михаэль вытянулся на облаке, подставив лучам местного светила довольную рожу. Хвостом он подтаскивал к себе соседнее, почти прозрачное облачко, видимо, рассчитывая оккупировать сразу два.
Ферриса эта нарочитая расслабленность выводила из себя. Но дружба — это игра, в которую играют вдвоем. Поэтому он всем своим видом демонстрировал, что его терпения хватит на то, чтобы из моря родились одна-две горы.
— Зачем торопиться? Мы только что одержали славную победу. Твоей помощи я не забуду и проявлю мудрость: первым пойду навстречу и в этом деле. Дурацкую традицию пора свернуть. Может, сделаем перерыв на пять-десять тысяч лет, а там посмотрим?
Михаэль на секунду утратил равновесие и упустил второе облачко. От возмущения его полосатый хвост встал дыбом. Однако он постарался взять себя в руки, помня о том, что любое резкое слово в адрес владыки Теней положит конец многовековому обмену любезностями.
— Нет уж, ваше Темнейшество. Я готов на паузы только после того, как ты примешь мой дар и оценишь его по достоинству, — голос наместника Сумрака звучал любезно и ровно.
Однако он не удержался и потер правое колено. После подарка Ферриса прошло четыре сотни лет, а оно до сих пор ныло.
— Но если желаешь задать более четкие условия, обезопасить себя, так сказать, то я не против. Когда мы затевали этот обмен, ты еще не был императором. Тогда эти шутки выглядели более уместно.
Михаэль не сомневался, что Феррис поблажек не примет. Император поджал губы и… неожиданно согласился, но только с первой частью:
— Справедливо, Михаэль. Все-таки я сильнее и рангом выше. Закончим на мне, на предстоящем…хм… подарке. Только у меня есть условие: он не должен нанести вред никому и ничему на моей земле. Кроме меня, разумеется.
Это уже другой разговор. Наместник перестал хмуриться. Феррис невероятно силен. Наверное, поэтому ему свойственны приступы снисхождения. Если бы речь шла не о повелителе Теней, то Михаэль бы не побоялся использовать сочетание «неуместное благородство».
— Договорились. Я дам тебе возможность вскрыть его на чужой территории. Еще сужать условия будешь?
Феррис задумался. Для разнообразия можно запросить нечто неживое, так как мороки с предметами или явлениями обычно меньше. С другой стороны, девятьсот лет назад Михаэль под описание «яркий, воздушный, порадует детей и взрослых» подогнал лавовый дождь сразу для всех миров Теней.
Чтобы справиться с ним, Феррис создал безразмерную сеть, использовав собственные кожные покровы (подарок предназначался ему лично и нейтрализовать его мог только он) и потом пару сотен лет скрывал от Михаэля ожоги. Зато через пятьсот лет он отплатил приятелю тем, что одарил его «комнатной собачкой» с аппетитом пожирателя миров.
Традиция дарить друг другу подарки у них с Михаэлем уходила в глубокую древность. Когда-то один ученик мага преподнес другому отличную пузатую сахарницу. Подкол заключался в том, что второй подмастерье страдал от редкого недуга, и, хотя сладкое любил, есть его ему было запрещено.
По мере того как их магия росла, бесполезные подарки приобретали все большую разрушительность. Каждые пятьсот лет замок одного из верховных пустел, разумные существа пытались покинуть и сам мир, где находился подаркообретатель — зато еще через пять сотен лет его обидчик, в смысле предыдущий даритель, получал достойный ответ.
Феррис и Михаэль не раз и не два имели проблемы с хранителями, потом свое «фи» выразили и трое других темных властелинов. Впрочем, война с ними разразилась совсем по другой причине. Однако по ее завершении Феррис готов был пойти на уступки; очевидно, что рано или поздно он и наместник забудут, что все это начиналось как невинная шалость и превратятся в заклятых соперников.
— Зачем, друг, я стану мешать твоей фантазии. Это последний подарок. Выбери на свое усмотрение, — после паузы отозвался император.
— Это нечестно, — запротестовал хвостатый гордец. — задай мне хотя бы направление. Это же великий день — когда холод во всех мирах берет вверх жаром.
— Да-да, раз в пятьсот лет. Конечно… Так, попробуем подвести итоги. Теперь я могу есть сладкое… Значит, пусть это будет оно. Но не слишком приторное. Ты знаешь, я все люблю в меру. Если уж приятное, то такое, чтобы не утомляло и не приедалось тут же.