- Она работала в роскошном доме очень богатого бизнесмена по имени Чарльз Гийом.
- У твоего отца.
Он кивает.
- Моя мать замечательная женщина. Заботливая и утонченная. Думаю, она была идеальной горничной. Думаю, эти черты у меня не только от нее, но и от отца. Он всегда требовал, чтобы дома был порядок. Он был помешан на этом. Он требовал, чтобы от меня и соринки не было. Никаких разводов на зеркалах или окнах. Ни крошки на кухне. Детей не было ни видно не слышно. - Делает паузу, и когда снова начинает говорить его голос становится мягче. – Возможно, наши отцы не очень хорошие, но вместе они поладили бы?
Задерживаю дыхание, не желая двигаться, моргать, или делать что-либо еще, чтобы не разрушить этот момент. Каждое его слово, словно дар, и я так жажду каждой крупинки информации, которую он ведает мне.
- Расскажи больше о них?
Он придвигает меня ближе, перебирая мои волосы.
- Они начали встречаться, когда ей было двадцать, а ему сорок четыре. И, по словам моей матери, их отношения были очень страстными. Она никогда не планировала остаться во Франции на долгий срок, но она влюбилась в отца, и я не думаю, что она когда-нибудь оправится от этого.
- Оправится?
- Мой отец тот еще ублюдок. - Говорит он, смеясь сухо. - Контролирующий. Одержимый домом. И с возрастом, он становился только хуже. Но думаю, у него есть некая харизма, которая привлекла мою мать.
Улыбаюсь, когда он выдает это, знаю, что он лучший человек, чем его отец, но его харизма точно от отца.
- Пока мама и отец были вместе, он был женат на другой. Она жила в Англии, но мой отец отказался покидать дом ради нее, а моя мать не знала о существовании жены. Когда мама забеременела мной, отец хотел, чтобы она также оставалась служанкой и не говорила ни кому, что это его ребенок. - Смешок вырывается из него. - Но все знали, и, конечно же, на три четвертых я выглядел в точности, как он. В конце концов, его жена узнала. Она развелась с ним, но он не захотел жениться на маме.
Ощущаю, как мою грудь стягивает излом.
- Ох.
- Он любил ее, - продолжает он тихо, и я одержима тем, как он рассказывает. Его английский идеален, но его акцент все искажает, и смягчает, что когда он произносит "Х", то букву почти не слышно, а его "Р" всегда гортанная. Ему удается звучать и гладко, и грубо в одно и тоже время. - Он любил ее по-своему. Он обеспечивал нас, даже настаивал на том, чтобы оплатить за кулинарную школу матери. Но он человек, который любит очень скупо. Он эгоистичен, и он не хотел, чтобы мама уходила от него, даже если у него было много женщин в те годы. Они были в доме, или на его работе. Он был кобелем, даже если у него были собственнические замашки по отношению к маме. Он говорил, что любил ее, как никого другого. Он ожидал, что она поймет, что его аппетит на других женщин был направлен не напротив мамы. Но она, конечно же, не стала бы спать с другим мужчиной.
- Вау, - говорю я спокойно. По правде говоря, не могу представить, что могу знать о браке моих родителей так много. Мои знания, по сравнению с его, просто чистое полотно, стерильный пейзаж.
- Вот именно. Поэтому, когда моя бабушка заболела, мама поймала шанс уехать из Франции, чтобы вернутся домой в Коннектикут, и оставаться с бабушкой, пока та не умерла.
- Сколько тебе было, когда она умерла?
Он сглатывает, говоря:
-Шестнадцать. Но я жил с отцом, пока не поступил в университет.
- Твоя мама вернулась?
Ощущаю, как он качает головой.
- Нет. Думаю, отъезд был очень тяжелым для нее, но как только она уехала, она поняла, что поступила правильно. Она открыла пекарню, купила дом. Она хотела, чтобы я окончил школу здесь с моими друзьями, но я знал, что то, что мы так далеко друг от друга, просто съедает ее. По этой причине я переехал в Штаты и поступил в юридическую школу. Возможно, она переехала бы снова во Францию, если бы я попросил ее, но я не мог.
Я киваю, и он продолжает:
- Я поступил в университет Вандербильта, что не так близко к ней, но намного ближе, чем Франция. - Он поворачивает голову и смотрит на меня. - Когда-нибудь, я намерен жить там. В Штатах. У нее никого больше нет, кроме меня.
Киваю снова, пряча лицо в его шее, и во мне разрастается такое огромное облегчение, что от этого моя голова идет кругом.
- Останешься со мной? - тихо спрашивает он. - До того, как тебе нужно будет быть в Бостоне?
- Да. Если это то, что ты хочешь.
Он отвечает мне поцелуем, который углубляется, ощущение его рук в волосах, и стоны на моем языке наполняют мою голову эмоциями, которые похожи на отчаяние. В мгновение, я ужасаюсь от того, какие истинные и сильные чувства испытываю к нему, от того, что когда-нибудь настанет время положить конец этой брачное игре, расстаться с ним, и вернуться в реальную жизнь. Но все это я откладываю в дальний ящик, потому что данный момент слишком невероятен, чтобы позволить испортить его.
Его поцелуи медленные и трепетные, пока он не улыбается прямо в мои губы.
- Отлично. - Говорит он. На данный момент этого достаточно. Тяжесть усталости наваливается на меня, на глаза и на мысли. Мое тело болит, и чувствуется хорошенько использованным. В считанные секунды я слышу медленный и стабильный ритм его сонного дыхания.
Глава Двенадцатая
Смутно осознаю, что кто-то долбится в дверь. Сажусь, полностью дезориентированная. Ансель, рядом со мной подскакивает, принимая вертикальное положение, и глядя на меня широко раскрытыми глазами, прежде чем сбросить одеяло, натянуть боксеры и выбежать из комнаты. Я слышу, под толщей глубокого сна, его голос, когда он говорит с кем-то. Я никогда раньше не слышала, как он разговаривает строгим тоном. Должно быть, он вышел в коридор и закрыл за собой дверь, так как его голос пропадает, после громкого щелчка. Пытаюсь оставаться в сознании. Пытаюсь дождаться его, чтобы удостовериться в том, что все хорошо и сообщить ему о том, как обожаю звук его голоса. Но мой организм истощен сильнее, чем я думала и это последняя непорочная мысль, которая проносится в моей голове, до того, как мои глаза снова закрываются, и я проваливаюсь в сон.
***
Чувствую, как воздух скользит под простынями и проносится по моей коже, когда Ансель забирается обратно в постель. Он пахнет самим собой, его запах словно трава, соль и специи. Поворачиваюсь к нему, но мой мозг все еще затуманен и полон чувственных образов из сновидений... как только его прохладная кожа касается моей, вспышки страстного желания глубоко зарождаются в моем животе. Мое влечение к нему инстинктивное, с только что пробудившейся жаждой. Часы рядом с кроватью сообщают мне, что сейчас около четырех утра.
Его сердце бьется под моей ладонью, грудь гладкая, твердая и без единого волоска, но он ловит мою блуждающую руку своей, удерживая ее, чтобы я не смогла скользнуть ею по его животу и еще ниже.
- Миа, - говорит он тихо.
Постепенно я вспоминаю, что кто-то приходил.
- Все нормально?
Медленно воздух покидает его легкие, он пытается успокоиться, и ощущаю, нежели вижу его кивок в темноте. В окошко над его кроватью просачивается свет луны, но он светит у нас в ногах, на самом краю кровати.
Прижимаюсь телом к его, перекидывая свою ногу через него. Его мышцы бугрятся, кожа мягкая и теплая, я останавливаюсь, когда добираюсь до его бедра, и задыхаюсь, когда он прогибается вверх подо мной и стонет. На нем по-прежнему боксеры, но я все равно бедром ощущаю, что он уже полутвердый. Ладонью чувствую, как его биение сердца постепенно становится нормальным.
Не могу быть в такой близости с ним - даже если полусонная - и не захотеть большего. Хочу скинуть одеяло и стянуть с него боксеры. Хочу, чтобы тепло его бедер было напротив моих. Из меня вырываются тихие звуки, когда я раскачиваюсь рядом с ним - в полубессознательном состоянии, в полу инстинктивном - проходит несколько секунд, прежде чем я чувствую, что он полностью возбужден.