***
Через несколько кварталов пешком в молчании, мы сворачиваем на улицу, которая даже по меркам Парижа узкая. Как и большинство ресторанов в этом районе, его передняя часть не большая и скромная, едва вмещает в себя четыре деревянных столика укрытые под большим коричнево-оранжевым навесом с написанным на нем поперек словом Ripaille. Везде кремовые панели и доски с нацарапанными на них блюдами дня, удлиненные, тонкие окна бросают мерцающие тени на мощеные улицы снаружи.
Ансель придерживает дверь открытой, и я следую за ним внутрь, встречаясь с высоким, худым человеком с приветливой улыбкой. Ресторан небольшой, но уютный, в нем витают ароматы мяты, чеснока, и чего-то темного и вкусного, что я не могу сразу определить что это. Несколько маленьких столов и стульев заполнили комнатку.
- Bonsoir. Une table pour deux?34 - Говорит мужчина, протягивая руку к стопке из меню.
- Oui35, - отвечаю я, и ловлю улыбку с ямочками Анселя полную гордости. Нас привели к столику прямо за нами. Ансель сначала сажает меня, а потом занимает место сам. - Merci.36
Видимо, мое произношение двух основных французских слов - почти идеально, потому что официант, думая, что я свободно говорю на языке, пускается тараторить меню дня. Ансель ловит мой взгляд, и я едва заметно качаю головой, более чем счастливая слушать позже его объяснения.
Ансель спрашивает у него пару вопросов, а я слушаю, молча его речь, и наблюдаю за жестикуляцией, или, черт, за тем, что он делает вещи, которые никогда не перестанут оцениваться, как самые сексуальные, которые я когда-либо видела.
Иисус, я помешана на этом.
Когда официант уходит, Ансель склоняется над столом, указывая на разные детали своими изящными, и длинными пальцами. Мне приходится несколько раз моргнуть, и вернуть внимание к его словам.
Меню всегда было для меня сложностью. Здесь есть подсказки: boeuf - говядина, poulet - курица, veau - телятина, canard - утка, и poisson - это рыба (Я не стесняюсь сказать, что узнала это от бесчисленного количества просмотров Русалочки), но с вещами, которые уже приготовлены, или с названиями овощей и соусов мне все еще нужна помощь.
- Блюдо дня - суп из лангустинов, то есть... - Он делает паузу, морщит лоб и смотрит в потолок. - Умм... то есть из моллюсков?
Улыбаюсь. Только богу известно, почему я нахожу его замешательство милым.
- Из омара?
- Да. Омар точно. - Говорит он с довольным кивком. - Суп из омаров с мятой, подается с небольшой пиццей. Очень хрустящая, с лобстером и вялеными томатами. А также le boeuf...
- Суп. - Решаю я.
- Ты не хочешь узнать другие варианты?
- Ты думаешь, что есть что-то лучше, чем суп с пиццей с лобстером? - Я останавливаюсь. - Если это означает, что ты не можешь поцеловать меня?
- Думаю, это нормально, - говорит он, взмахнув рукой. - И я все еще могу поцеловать тебя так, что твой мир погаснет.
- Тогда это все. Только суп.
- Идеально. А себе, думаю, возьму рыбу. - Говорит он.
Официант возвращается, и они с Анселем терпеливо слушают, пока я заказываю блюдо, вместе с тарелочкой с салатом из зелени. С улыбкой, которую Ансель не может скрыть, заказывает для себя ужин и по бокалу вина для каждого из нас, откидывается на стул, закидывая руку на спинку рядом стоящего пустого стула.
- Посмотрите-ка, теперь я тебе даже не нужен.
- Если бы. Мне еще предстоит узнать, как попросить в магазине большой страпон? То есть, это - действительно важное различие.
Он взрывается смехом, глаза удивленные, а его руки взлетают ко рту, чтобы заглушить звук.
Рядом сидящие люди оборачиваются в нашем направлении, но кажется, никто не возражает против его взрыва.
- Ты плохо влияешь, - говорит он и тянется к вину.
- И ты винишь в этом меня? Не я оставила перевод о фаллосе в записке утром, так что... камень в твой огород, Мальчик с ямочками.
- Но ты откопала магазин с костюмами, - парирует он в бокал. - И должен сказать, что за это, я вовек в долгу у тебя.
Мое лицо вспыхивает от его взгляда, от подтекста в его словах.
- Ну, да. - Признаю я шепотом.
Наши блюда подают, и за редким удовлетворенным стоном или моим высказыванием о намеренье родить детей от повара, мы молчим, пока едим.
Пустую посуду уносят, и Ансель заказывает десерт на двоих: fondant au chocolat – выглядит, как причудливая версия шоколадного пирожного "Лава", которое было у нас дома - подается с топленным перечно-ванильным мороженым. От первой ложки Ансель мычит.
- Немного непристойно смотреть затем, как ты наслаждаешься десертом. - По ту сторону стола, он снова мычит с ложкой во рту.
- Мой любимый. - Говорит он. - Хотя этот не так хорош, как тот, который печет для меня мама к моему приезду.
- Забыла, что твоя мама посещала кулинарные курсы. Не могу представить свою мать, не покупающую десерт в магазине. Она не заморачивается по этому поводу.
- Как-нибудь, когда я приеду в Бостон, мы отправимся в ее пекарню в Бриджпорт, и она приготовит тебе все, что ты пожелаешь.
Я практически слышу, как наши мысли тормозят с визгом в наших головах. Особая тема только что проскользнула в разговоре, и она словно третий лишний, который не должен быть проигнорирован.
- У тебя осталось больше двух недель здесь? - спрашивает он. - Три?
Мысль, ты можешь попросить меня остаться, всплывает в моей голове, прежде чем я могу остановить ее, потому что нет, это - нет – по-настоящему самая худшая идея.
Склоняю голову вниз, смотрю на тарелку посреди стола, помешивая шоколадный соус в лужице растаявшего ванильного мороженого.
- Думаю, мне стоит уехать через две. Мне нужно подобрать квартиру, записаться в классы... - Позвонить отцу, полагаю. Найти работу. Начать строить жизнь. Завести друзей. Решить, что же я собираюсь делать со своей степенью. Попытаться стать счастливой с этим решением. Считать секунды до твоего приезда ко мне.
- Даже если ты не хочешь этого.
- Да, - отвечаю тупо. - Не хочу проводить свои два года жизни в школе, после которой я устроюсь в офис, и буду работать с ненавистными мне людьми, которые могут быть где угодно, но вместо этого они сидят в четырех стенах.
- Очень точное описание. - Отмечает он. - Но думаю, твое мнение о бизнес-школе немного... искажено. Ты не обязана делать этого, если не хочешь.
Кладу ложку на стол и откидываюсь назад.
- Я всю жизнь прожила с самым преданным бизнесменом в мире, я встречала всех его коллег, а также большинство их коллег. Меня переполняет ужасом стать такой как они.
Приносят счет, Ансель тянется к нему, и хлопает по моей руке. Хмурюсь - я могу сводить своего... мужа на ужин - но он игнорирует меня, продолжая с того места, где остановился.
- Не все бизнесмены или бизнесвумены такие, как твой отец. Просто, тебе стоит... рассмотреть и другие стороны того, как ты можешь использовать свою степень. Ты не обязана следовать по его пути.
***
Прогулка до дома проходит в тишине, и я знаю, это из-за того, что я не ответила на его высказывание, а он не хочет давить. Он прав. Люди пользуются своими степенями, занимаясь интересными вещами. Проблема в том, что я без понятия, что интересует меня.
- Могу я кое-что спросить?
Он угукает, глядя на меня сверху вниз.
- Ты устроился на работу в фирме, но это не то, чего ты хочешь. – Кивнув, он ждет окончания. - Тебе не нравится на самом деле твоя работа.
- Ага.
- Тогда, какая твоя работа в мечтах?
- Преподавание, - отвечает он, пожимая плечами. - Думаю, корпоративное право очень увлекательное. Мне кажется закон, вообще, увлекателен. То, как мы устанавливаем нравы и вкладываем неопределенные тучи этики в правила, и как особенно создаем эти вещи, когда появляются новые технологии.
Ансель держит меня за руку несколько кварталов до нашей квартиры, останавливаясь один раз или два, чтобы поднести мою кисть к губам и поцеловать ее. Свет фар проезжающего мимо скутера отражается от его золотого обручального кольца, я чувствую тяжесть в животе, чувство страха поселившегося там. Не то, чтобы я не хотела остаться в Париже - я люблю его всем сердцем - но я не могу не отрицать, что не скучаю по знакомым родному общению на английском, по друзьям, океану. Тем не менее, я осознаю, что я не хочу оставлять Анселя.