И снова, пропускаю каждую деталь части с сексом.
Сложно объяснить историю с Перри потому что, как раз, как я начинаю, она должна понять, что эта причина, по которой я уехала. Поэтому, когда я добираюсь до части о вечеринке, и будучи загнанной в угол Зверем, я почти чувствую себя идиоткой, что не заметила его за милю.
Но мама не понимает. Она все еще задыхается, и именно, эта крошечная реакция, вызывает поток слез, потому что все это время, я задавалась вопросом, насколько я огромная идиотка. Неужели я настолько незначительная идиотка, что должна была остаться и прояснить все с самым горячим воплощением мужчины? Или я настолько калосальная идиотка, что не оставила выбора никому, чтобы даже рассмотреть самую малость?
Вопрос в том, будучи частью самой проблемы, ты не осознаешь, насколько на самом деле она - огромна.
- Дорогая, - говорит мама, и больше ничего. Не важно. Это единственное слово содержит в себе еще миллион других, которые выражают сочувствие и в каком-то роде безжалостную защищающую маму-медведицу. Но также: беспокойство об Анселе, поскольку я точно изобразила его. Он хороший и любящий. И ему нравлюсь я.
- Дорогая, - вторит она тихо.
Другое осознание поражает меня: Я спокойная не из-за заикания. Я спокойная, потому что я похожа на маму.
- Хорошо, итак. - Притягиваю коленки к груди. - Тут еще много чего рассказывать. И именно по этой причине я здесь, а не в Бостоне. - Рассказываю ей о прогулках по городу с Анселем, о наших разговорах, о бизнес-школе, о моей жизни, и о том, что я хочу делать. Рассказываю о том, что он тот, кто убедил меня - даже если он и не знает этого - вернуться домой и в свою старую танцевальную студию по вечерам, чтобы обучать других, а в течение дня учиться здесь в колледже, чтобы я была готова начать свой бизнес в один день. Обучать детей как двигаться и танцевать, несмотря на то, как хотят двигаться их тела. Заверяю ее, что профессор Чаттерджи согласилась принять меня в программу МВА КУСД на мой старый факультет.
Приняв все это, мама наклоняется и изучает меня некоторое время.
- Когда ты успела стать такой взрослой, Карамелька?
- Когда встретила его. - Уф. Словно кулаком ударили в живот. Мама замечает это. Она кладет свою руку на мою, лежащую на колене.
- Он кажется... хорошим.
- Он и есть хороший. - Шепчу я. - Исключая момент с утаиванием Зверя. Он невероятный. - Делаю паузу, затем добавляю. - Папа собирается вечность избегать меня?
- Твой отец - сложный человек, но так же, я знаю, что он умен. Он хотел, чтобы ты получила степень МВА, потому что у тебя есть варианты, а не потому, что ты должна быть как он. Дело в том, дорогая, что ты никогда не обязана была делать то, что он хотел. Даже он знает это, независимо от того насколько сильно он давит на тебя, чтобы следовать по его пути.
Поднявшись с дивана, мама направляется к двери и останавливается, пока я полностью погружаюсь в то, что я реально не знала хорошо своего отца.
- Помоги мне перенести остальную пару коробок, и затем я поеду домой. Приходи на ужин, на следующей неделе. Сейчас у тебя другие заботы, которые предстоит разрешить.
***
Я пообещала Лоле и Харлоу, что они смогут приехать ко мне, как только я перееду, но после распаковки вещей, я так вымотана, что не хочу ничего кроме сна.
Уже в кровати, я сжимаю телефон так сильно, что чувствую, как ладонь становится скользкой, борясь с тем, чтобы не перечитать в сотый раз постоянно приходящие сообщения от Анселя. Пришло одно, и я открыла его. В нем говорится: Если бы я приехал к тебе, ты бы повидалась со мной?
Хихикаю, потому что, несмотря ни на что, я не могу просто так взять и решить перестать любить его. Я бы никогда не отказалась от возможности повидаться с ним. Я даже не могу заставить себя снять обручальное кольцо.
Глядя на телефон, я открываю текстовое окошко и отвечаю впервые, с тех пор как оставила его спящего в квартире. Я в Сан-Диего, в целостности и сохранности. Конечно же, я хотела бы увидеться с тобой, но не приезжай, пока идет разбирательство по делу. Ты работал слишком усердно, чтобы бросить все. Перечитываю то, что написала и затем добавляю, я никуда не денусь.
Исключая возвращения в Штаты, пока ты спишь, думаю я.
Он отвечает сразу же. Наконец то! Мия, почему ты уехала, не разбудив меня? Я тут с ума схожу.
И следующее: Я не могу спасть. Я скучаю по тебе.
Закрываю глаза, не понимая до теперешнего момента, как сильно мне нужно было услышать это. Ощущения сильнее стягиваются в груди, канаты оборачиваются вокруг моих легких, сжимая их вместе. Мой осторожный разум твердит мне, что бы я сказала спасибо, но вместо этого, я быстро печатаю я тоже, и откидываю телефон на кровать, прежде чем скажу больше.
Так сильно скучаю по нему, что чувствую, будто затянута в корсет, неспособная вдохнуть достаточно воздуха в легкие. Когда я снова беру телефон в руки, уже следующее утро, и я пропустила три его сообщения: Я люблю тебя. Еще: Пожалуйста, скажи мне, что я не испортил все.
И еще: Умоляю, Миа. Скажи что-нибудь.
Это второй раз, когда я ломаюсь, потому что по времени я определяю, что он написал его в своем офисе на работе. Я могу вообразить его, уставившегося в телефон, неспособного сконцентрироваться или сделать что-либо, пока я не отвечу. Но я не делаю этого. Я сворачиваюсь калачиком и засыпаю, нуждаясь в отключке, словно в отсоединении от сети.
Снова беру свой телефон, и хотя это семь утра, Лола отвечает на первый гудок.
***
После чуть более часа, я открываю дверь и бросаюсь в кучу из рук и растрепанных волос.
- Грабастаем ее, - говорит голос через плечо Харлоу, и я ощущаю еще руки.
Вы никогда не знаете, что это даже не два месяца с моего, от чего я начинаю рыдать на плече Лолы, держась за них обоих, будто бы они могли уплыть.
- Я так скучала. - Говорю я. - Вы никогда никуда не уедите. По крайней мере, не далеко, с этим мы справимся. Я была в Европе. И теперь, я определенно могу сделать это.
Мы, спотыкаясь, перебираемся в мою крошечную гостиную, комок из слез и смеха. Закрываю за нами дверь. Поворачиваю, и вижу, как Харлоу изучает меня, заставляя меня почувствовать себя меньше.
- Что? - спрашиваю я, разглядывая свои штаны для йоги и майку. Теперь понимаю, что не выгляжу для красной дорожки, но ее осмотр кажется немного излишним.
- Полегче, Клинтон Келли. Я распаковывала все, а затем легла спать.
- Ты выглядишь иначе. - Говорит она.
- Иначе?
- Ага. Сексуальнее. Замужество пошло тебе на пользу.
Закатываю глаза.
- Предположу, что ты про мою округлившуюся грудь. У меня новое нездоровое пристрастие к pain au chocolat.
- Нет, - говорит она, приближаясь и изучая мое лицо. - Ты выглядишь... нежнее? В хорошем смысле слова. Женственнее. И мне нравятся, что твои волосы немного длиннее.
- И загар, - поддакивает Лола, плюхаясь на диван. - Ты выглядишь сногсшибательно. Как и твоя грудь.
Смеюсь, протискиваясь рядом с ней.
- Вот что Франция - без работы и с кондитерской за углом - сделает с тобой.
Тишина воцаряется, и после, кажется, вечности тишины, я понимаю, что я единственная, кто должен учитывать тот факт, что я была во Франции, и что теперь я здесь.
- Чувствую себя ужасным человеком из-за того, как уехала.
Лола встречается со мной взглядом.
- Ты не ужасная.
- Ты можешь не согласиться, когда я все объясню.
Рука Харлоу уже взлетела в воздух.
- Не нужно. Мы знаем, что произошло, обойдемся без благодарностей тебе, ты скрытная задница.
Конечно же, она уже слышали всю историю. Если быть точнее то, Лола услышала это от Оливера, которому рассказывал Финн, которому подфартило позвонить Анселю через час после того, как он проснулся и обнаружил, что его жена и все ее вещи исчезли. Для кучки парней, они через-чур, болтливые.