— Поговорим? — Влад спросил, но сам моего согласия не ждал, отвёл меня тут же в сторону.
— Влад, не о чем нам с тобой разговаривать. Даже по делам мы сейчас никак не связаны. Андрей всё взял в свои руки, так что… — я с трудом подбирала слова, всё время ища взглядом Андрея.
— Послушай Вика, ты понимаешь, что ты совершаешь ошибку? Всё можно вернуть, ты же сама говорила, что любишь меня больше жизни. Врала? — вопрос был дополнен резким взглядом.
— Тогда, когда говорила, конечно, не врала, но чего ты хотел? Тебя не было рядом… — я подбирала слова, но внезапный приступ раздражения оборвал всякое желание и возможности быть мягкой. — Короче, всё! Прошла любовь, завяли помидоры! Оставь меня в покое, ничего уже не вернуть, я беременна и выхожу замуж за Андрея и точка! — свою отворотную — поворотную речь, я дополнила убедительным взглядом, и Влад осекся, но не поэтому.
— Беременна? — он нервно сунул руки в карманы брюк и поджав губы, опустил голову на миг прикрыв глаза.
— Влад, ты опоздал… — конечно, я произнесла это с долей печали, потому что его я очень любила, мечтала о огненно рыжих детях, но прошло слишком много для меня времени в пустоте.
Мы стояли молча, пока Влад не поднял головы собравшись.
— Поздравляю. Если сын родится, в честь меня назовёшь? — с огромной долей ехидства и обидой спросил Влад.
Мне его стало жаль, но пожалеть я его не могла. Сам факт, что я тут стою с ним в укромном месте меня напрягал, а о дружеских объятиях в знак поддержки и речи быть не могло.
— Если сын, то Димой назовём, в честь дедушки, а если дочка Евгенией. — по-доброму сказала, вроде и не отказ, но и не согласие.
— Как-как если дочка? Евгенией? — почти возмутился Влад, вздёрнув медного цвета брови и нахмурился.
Можно было бы подумать, что он отец ребёнка и ему мой выбор имени не угодил.
— Да, а что? — спросила ровным тоном, не поддаваясь на провокации, хотя хотелось его треснуть.
И в том, что это именно провокация я не сомневалась. И это понимание, заставило меня лишь ещё активней искать взглядом Андрея, которого, как назло, нигде не было.
— То есть тебя не смущает тот факт, что твою дочь будут звать как умершую дочь Андрея? Не моё дело, конечно, но прям холодок по спине. — Влада действительно передёрнуло, я была уверенна, что его кожа, как и моя покрылась мурашками.
Андрей кое-как отбился от адвоката Петрова с его хвастовством об удачных исках, чтоб найти Викторию. Он знал, что где-то тут среди приглашённых и рыжий ошивается, но Вика была в компании мамы и других женщин, что-то бурно обсуждала и он не беспокоился, пока эта компания её не лишилась.
Теперь он оглядывал приёмный зал, крутясь на одном месте. Вику он увидел вместе с рыжим в стороне у стены за колонной. Укромное место! Руки сами собой сжались в кулаки, желание убивать пульсировало вздувшейся веной на шее. Он широко шагнул в сторону, как ему сейчас казалось сладкой парочки. Под пеленой дикой ревности, прожигающей душу, он не сразу заметил ужас на лице Виктории.
Разглядел лишь тогда, когда услышал вопрос от рыжего.
— Это правда. Ты что не знала, что он был женат? Про дочь тоже не знала? — удивлённо спрашивал Влад у Вики, по щекам которой уже катились слёзы.
Земля уходила из-под ног. Андрей всё понял, и мгновенно вообразил, какая у Виктории будет реакция. Хотел уже броситься на этого козла с длинным носом, который суёт его, куда не звали, но Вика заметила Андрея раньше и бросилась к нему. Уткнулась лбом в солнечное сплетение, пряча свои слёзы от посторонних именно таким образом.
— Что же ты ей не рассказал? — с едкой издёвкой спросил Влад у Андрея, ничуть не страшась получить тумаков.
Андрей на это готов был ему их выдать без ответов, но Вика не позволяла, встав между ними, и сама ответила за него.
— Потому что мне нервничать нельзя! Идиот! — с огромной долей обиды выкрикнула Владу в лицо и вновь скрылась в груди своего Бычка.
Вообще-то, она ещё хотела стукнуть Туманова, но сдержалась. Реветь хотелось больше.
Андрей хоть и не сообразил не предлагать Виктории называть девочку в честь погибшей дочери, но сейчас до него дошло, что стоит отвести невесту в укромное место. А рыжему он потом кости пересчитает.
Андрей привёл Вику в свой кабинет и усадив в своё кресло, подал стакан воды. Викуля его взяла, но пить не могла, потому что рыдала как ненормальная и рука со стаканом тряслась расплёскивая воду. Ей было жаль дочку Андрея Женю, ей было жаль самого Андрея, жаль себя, а подумав о своей возможно дочери, она и вовсе перешла в состояние безумия. Отставила на стол стакан с водой, затряслась и завыла почти беззвучно, зажимая рот двумя руками, осознавая весь масштаб своего бедствия. Она понятия не имела, что ей делать. Понимала, что должна поговорить с Андреем, но от одной мысли о разговоре слёзы катились по щекам с новой силой. К чему приведёт этот разговор? Как его, вообще, начать? Как?