— Да? — спросила Татьяна Васильевна у Андрея, но тот только молча кивнул, сглатывая непрожёванный кусок мяса.
— Тогда за это надо выпить! — радостно подорвался Сергей Андреевич, хватаясь за графин с водкой, до этого момента он отказывался от выпивки и пил только сок.
— Может не стоит? — скромно запротестовала Татьяна Васильевна, но было уже поздно.
— Мне нельзя, я за рулём. — отказался Андрей.
— Да выпей, я за руль сяду. Мне всё равно пить нельзя. — на эту мою опрометчивую фразу, папа недовольно глянул в мою сторону.
Что-то я совсем расслабилась и забыла, что для него я всегда буду пятилетней Викуленькой в белых гольфиках и огромным красным бантом на макушке. Не пьющей и не занимающейся сексом, даже с моей беременностью он смирился лишь в надежде, что родится внук. Долгожданный мальчишка, о котором он мечтал с первого дня своей женитьбы на маме.
Один Гриня остался не у дел в этой мужской пьянке, смотрел грустно на чокающихся мужиков и глотал слюну. Тоже хотел напиться, влиться, так сказать, в коллектив. Папа это заметил, и раздобрев, внезапно разрешил ему остаться ночевать в доме.
Медленно, но, верно, с каждой рюмкой наши мужчины отдалялись от нас, их речь то и дело выходила из-под контроля. Когда слово «бля» перевалило за рамки приличного количества, мама предложила оставить их. Мы перебрались на кухню вчетвером пить чай с тортиком и вином. Мне чай и тортик, остальным вино и тортик.
Татьяна Васильевна не скрывала своей радости по поводу скорого пополнения в семействе и всерьёз задумалась о переезде.
— Кирилл поможет, даже не сомневайся Танечка. — это уже после третьего бокала вина, мама и Татьяна Васильевна перешли на дружеское ты.
— Да? — с надеждой спросила мама Андрея.
Наверняка тяжело жить вдали от единственного сына, да ещё и в перспективе почти не видеть внуков.
— В элитную школу или гимназию, ну не завучем, конечно, но учителем, а это тоже неплохо. — уверила мама, и это поставило окончательную точку в принятии такого серьёзного решения, как переезд.
В итоге под тортик и вино, мамы накидали целы план по смене места жительства. В подробностях вплоть до часов, когда что собрать, когда что продать и где родители Андрея будут жить после переезда.
В планах мам к концу тортика и началу четвёртой бутылки вина был уже не только переезд, но и стройка. Планировалось пристроить к дому Андрея ещё одно помещение и надстроить третий этаж.
Из родительского дома так никто и не уехал. Хорошо, что я соседке ключи оставила, попросила за птицей присмотреть, если не вернёмся вовремя. Как попой чуяла, что Андрей едва доползёт до моей комнаты, и рухнет на кровать. Остальные тоже расползлись по комнатам, а мне, как единственно трезвой во всём доме что-то не спалось и хотелось поговорить.
— Мы с твоей мамой завтра по магазинам пойдём. — самое время, конечно, предупредить, когда мой милы и лыка не вяжет, такой пьяный.
Вообще-то я хотела его развести на разговор. Послушать пьяные признания в любви, они же самые честные. Что у трезвого на уме, то у пьяного на языке. Вот я и пристала к пьяному Бычку, дабы выведать ценную информацию, которая возможно даже ему трезвому неведома.
— Я с вами! — безапелляционно, заплетающимся языком заявил Бычок.
— Конечно, к вечеру отойдёшь, из торгового центра нас заберёшь. — Андрей был так пьян, что даже не понял моего отказа.
— Почеши мне спинку. — зевая, запросил он, распластавшись на всю кровать животом вниз.
А она у меня, между прочим, не двуспальная, как у Светки, а полуторка. Хотя, сейчас мы с сестрой были на равных условиях, если учесть габариты её Мамонта.
— Я чешу тебе спинку, ты мне рассказываешь подробно, как и когда ты понял, что любишь меня. — этакий бартер предложила, сильно сомневаясь в успехе обмена.
Я-то ладно, даже спать не хочу, а вот Бычок двух слов связать не может, но надежда маленькая была. Уселась я на шикарную задницу Андрея, вытягивая попутно рубашку из-под брюк. Любитель классики, даже на домашний ужин вырядился как на работу, или это он так нервничал, что в костюм влез. В нём Андрей себя чувствовал уверенней.
— Идёт! — выдохнув, и махнув рукой, Бычок согласился на мои условия.
— Я чешу. Так когда? До минета или после? — я захрюкала от смеха, вот такое у меня было шкодное настроение, видимо паров алкогольных нанюхалась, или это так счастье пьянит.
— Дур-а! — икнув, выдал Андрей, потом продолжил, — Я к Кириллу Дмитриевичу тогда первый раз приехал, это пять лет назад было. Мы в гостиной сели, в документах там ошибка какая-то была, а ты выперлась в этой своей мятой больничной пижаме и с зайцем. Даже не поздоровалась тогда со мной стерва малолетняя. Я влюбился, а потом передумал. — Андрей серьёзно сказал, но в подушку, замолчал, потом добавил. — На время Рагозина! Сейчас я тебя люблю на все сто процентов. — заявил во всё горло, благо папа нахрюкался даже больше в попытке перепить Гриню и не придёт чинить разборки, с вопросом "что за шум".