– Даже не думай об этом, приятель, – проворчал он, вывалив индейку в раковину.
– Ерунда! – донесся из гостиной крик попугая.
– Ага, точно, – буркнул Рейф, открыв кран и тщетно пытаясь вспомнить, все ли продукты он закупил. У него болела голова.
Второй попугай издал звук, очень похожий на скрип открывающейся двери, и точно сымитировал щелчок зажигалки. С этого момента все пошло наперекосяк.
Рейф хотел поскорее засунуть сковороду в духовку, прежде чем обзванивать гостиницы в поисках свободного номера. После первой неудачной попытки приготовить праздничный ужин для несчастного мальчика он твердо усвоил, что птицу нужно сначала выпотрошить, а потом уже фаршировать.
– На помощь! Удирай! Засранец, засранец!
– Заткнись, чертяка краснохвостый, или я засуну тебя в духовку вместе с перьями.
Если попугая научила говорить обожаемая женушка Стю, то она гораздо круче, чем выглядит. Мысль о прелестном создании в свадебном платье напомнила Рейфу об еще одной причине, которая погнала его из дома.
В это воскресенье Белл выходит замуж. Длинноногая, сексуальная Белл, одинаково великолепная и в постели, и на теннисном корте. Восемь лет назад они познакомились при спуске яхты на воду и стали любовниками. Белл разделяла его взгляды на жизнь. Если не считать пяти лет, прожитых под одной крышей со Стю, Рейф руководствовался принципом: «Как нажито, так и прожито». «Жизнь – это приключение», – говорил он Белл. Он старался не пробуждать в ней ложных надежд.
И ему, и Белл было далеко за тридцать, и они были совершенно свободны. Рейфа безумно влекло к ее прекрасному телу, а ей пришелся по душе стиль жизни молодого и богатого холостяка. Рейф был щедрым любовником. И оставался таким до того дня, когда Белл неожиданно вспомнила о возрасте. Через полтора месяца она рассталась с Рейфом, променяв его на обручальное кольцо и «каменную стену» в лице страхового агента. Когда Рейф услышал о ней в последний раз, они уже подыскивали дом неподалеку от хорошей школы.
Рейф желал ей удачи. Но с тех пор, как ему сообщили о готовящейся свадьбе, он не находил себе места. Кончилось тем, что Рейф велел секретарше отправить новобрачным дорогой подарок, расправился с текущими делами и составил план полета на заброшенный остров у побережья Северной Каролины.
В миле от коттеджа Молли пыталась подавить зевок. Они уже несколько часов катались по берегу, и она ненадолго почувствовала себя героиней приключенческого фильма с развевающимися на ветру волосами и сидящим рядом красавцем.
Джеффи не терпел закрытых окон. Он уверял, что чует рыбные косяки за целую милю. Перекрикивая завывания ветра, он рассказывал о строительном бизнесе своего отца, о своей футбольной карьере в средней школе и о гигантском морском окуне, которого выловил пару лет назад. «У него хорошие зубы, – рассеянно думала Молли, – и улыбка приятная». Честно говоря, с ним неплохо, если не обращать внимания на мелочи. Шутки грубоватые, но ведь новая Молли не собирается быть такой скромницей, какой была Молли прежняя.
Проехав остров из конца в конец, Джеффи предложил перекусить в пивнушке Делроя. К этому времени Молли проголодалась настолько, что не смогла устоять. Теперь придется поститься несколько дней, чтобы исправить урон, которые нанесли ее фигуре жареные морские гребешки и картофель-фри.
А затем кто-то включил музыкальный автомат. Как только заиграла музыка, две пары сразу же подхватились и пошли танцевать. Молли наблюдала за ними из угловой кабинки, отстукивая пальцами ритм.
– Эй, идем, давай покажем им, как это делается. – Джеффи встал и потянул ее за руку. Со стороны бара донеслись свист и улюлюканье, и Джеффи дурашливо поклонился, ухмыляясь приятелям.
– Я не… – начала Молли, но он ее перебил.
– Умеешь, пышечка. Все умеют. Просто делай то, что взбредет тебе в голову.
Ей взбрело в голову испариться. И вновь оказаться в своей комнате с книгой в руке. Но это были мысли прежней Молли, а она поклялась себе начать новую жизнь, как только покинет Западную Вирджинию.
Музыка была громкой и быстрой. Даже те, кто не танцевал, раскачивались в такт и притопывали. Было весело, как и предсказывала Салли Энн. Официантка разносила пиво, а все морепродукты подавались в жареном виде. Пока Молли нравилось все, за исключением пива.
Но танцы?
– Я плохо танцую, – шепотом возразила она. И наряд на ней неподходящий. Есть женщины, прямо-таки созданные для узких джинсов и футболок. Как бы Молли ни старалась, ей до них еще далеко.
– Встряхнись, детка. Это все, что тебе нужно.
Молли вышла из кабинки и попыталась «встряхнуться», не тряся при этом своими жировыми отложениями. Музыка представляла собой сплошной ритм почти без мелодии, и ритм этот оказался очень заразительным. Ей уже начало нравиться, когда один из мужчин, сидящих у стойки бара, крикнул:
– Эй, Джеффи, а колечко-то куда припрятал?
Оставив вопрос без ответа, Джеффи развернулся так, чтобы встать между Молли и парнями у стойки.
– Не обращай внимания. Они все пьяные.
Они не были пьяными, но не были и трезвыми.
Молли шепотом спросила:
– Какое кольцо? Ты потерял его на пляже?
– Я никогда не надеваю его на рыбалку.
И тут до нее дошло. Это было написано в его масленых глазках. Давно уже надо было догадаться.
– Что еще за кольцо? Джеффи, ты женат?
– Да, брось, милая, разве я похож на женатика?
– Может, и не похож, – ответила Молли. Она ринулась к столу, где лежала ее влажная, испачканная песком джинсовая куртка и сумка. Надо еще за ужин заплатить. Все равно пришлось бы расплачиваться, так или иначе.
Она полезла в сумку и вытащила кошелек.
Джеффи покачал головой.
– Нет… убери свои деньги. Когда джентльмен приглашает даму на ужин, он ее и угощает.
– Тогда спасибо.
– Да ладно тебе, будь проще, – заныл он. Если она что-то и ненавидела в мужчинах, так это нытье.
– Мог бы сразу сказать. – Молли направилась к двери, а Джеффи плелся за ней по пятам. Люди смотрели на них, кто-то ухмылялся, а некоторые комментировали.
– Всыпь ему, крошка!
– Не отпускай ее, жеребец!
Чувствуя, как пылают щеки, Молли с радостью вышла на темную улицу.
– Я бы сказал тебе, честно. Просто мы с Ширли поцапались, и я хотел поговорить с тобой и, может, спросить у тебя совета. То есть, ты такая женщина, сразу видно, что ты все поймешь.
– Ничего по мне не видно, – тупо ответила Молли. Вечно она пытается всех понять, всем посочувствовать, и ничего хорошего ей это не принесло. Может, до нее долго доходит, но кое-какие выводы она сделала.
Было темно. Косые струи дождя хлестали по дороге. Молли помедлила, собираясь с духом, и тут Джеффи открыл перед ней дверцу пикапа.
– Я отвезу тебя домой.
Очень хотелось отказаться, но даже у прежней Молли хватило бы сообразительности принять его предложение. Вокруг тьма – хоть глаз выколи, и сплошная стена дождя. Она бы наверняка заблудилась и свалилась в море.
Джеффи отвез ее домой. Он сидел, насупившись, да и она тоже. Молли не знала, на кого злится сильнее – на Джеффи или на себя. Нечего было садиться в его пикап. Что с того, что они встретились на пароме? Она же совсем его не знает. Пускай он выглядит дружелюбным, но он мужчина… женатый мужчина. Еще одного мужчину ей не потянуть. Банковский счет не выдержит.
Его приятели проторчали в баре весь вечер, пили пиво, смеялись, переговаривались. Но почему-то ни один из них не подошел к их столику, чтобы представиться. Это ведь о чем-то говорит, не так ли?
Чувствуя себя еще более несчастной, чем прежде, Молли подумала о пари. «Ставлю пять баксов, что ты не подцепишь толстуху. Ставлю десятку, что ты не покажешься с ней у Делроя». Впервые в жизни она почувствовала себя жертвой идиотского розыгрыша.