“Видно, спрятался…”.
– Пацан, ты тут в прятки решил со мной поиграть? Совсем ненормальный что ли? Вот доберусь я до тебя, теперь точно к директору пойдёшь объясняться.
Тед прислонился к кабинке, схватился за ручку, немного подождал и дёрнул рукоятку таким образом, что щеколда отлетела на пол со звуком, будто кто-то открыл свежую банку кока-колы.
– Ох, блять, пацан! Ты чё ебанулся?!?
Энди висел вверх тормашками, ногами зацепившись за сортир, а его глаза были широко открытыми, зрачки расширенными. При всём, при этом, они не моргали.
“Этот мальчик лежал на полу и смотрел, словно мне в душу”, – так он потом объяснялся директору.
Тед – обычный охранник школы. Он по своей натуре был добрым. У Теда были выразительные глаза с круглым лицом, а также с курносым носом. Притом у него была жена Анна и трое вполне сносных детей, которые уже достаточно выросли, чтобы хорошо зарабатывать на жизнь. Тед доволен своими детьми не только потому, что они давали 16 процентов от своих зарплат, (благодарность), но и поскольку нашли дорогу в своей жизни. Он считал это главным.
45-летний мужик наслаждался жизнью, пока не увидел, какое поганое поколение сегодня растёт. Ведь, как помнил Тед, Андрей был тихоней. И если спокойные мальчики вытворяют такое, то, что вытворяют тогда буйные?!? – Теодор без движения сидел на своём рабочем месте и воспроизводил будущие заголовки газеты.
– Что у тебя за родители, до которых невозможно дозвониться? – сказала миссис Дейзи, классная руководительница Энди. Она была пухленькой, средних лет. Однако, похоже, от волнения миссис Дейзи сбросит добрую половину собственного-же веса. Она смотрела на него, а Андрей смотрел, но вникуда. Его глаза были пусты, словно как у рыбы, которую повесили на сушку.
– Думаешь, будет ребёнок? – сказал Энди, поглаживая её волосы. Они с Ариной лежали на белой кровати, усыпанной лепестками роз. А сверху будто капель: цветочки падали, кружась, осторожно приземляясь на постель. И должно быть, не заканчивались. Никогда.
– И не один, это точно. – Она гладила свой животик, а другой рукой массировала грудь Энди.
Так он ровным образом уснул, даже не успев заснуть.
– – -
Пришёл Андрей в чувство только вечером у себя в комнате. Он включил лампу, что стояла на рабочем столе, и взглянул на настенные часы: чуть больше двадцати трёх часов.
“Что так тихо? А ведь сквозь сон я слышал чьи-то рыдания! Либо это был просто сон такой, либо у меня (вдруг он вспомнил, что уснул далеко не естественным путём) паранойя? *призадумался. Не, бред какой-то.”.
Он постепенно открывает дверь в ожидании опасности: “Хорошо, что она не скрипит.”. Войдя в коридор, Энди услышал чью-то суету на кухне. “Как будто кто-то режет… фрукты? Родители обычно (всегда) кушают в кафетерии. Когда приходят, то ложаться спать, попутно заглядывая, сплю ли я. (Хоть какое-то у них уделение внимания к сыну…). Но это… что это? Может быть это грабитель, который решил перекусить? Видимо, он просёк ту фишку, что я один дома, поэтому не просто ворует, а готовит целые салаты! Так. Вот что за бред, а?”. Завидев маму через щель между лестницей и карнизом, Андрей вспомнил, что… “Да у них же только начинается отпускной! Боже, как же я забыл! Неделю назад листок на холодосе висел, но я тут же снял и выкинул в мусорку!…”. Энди начал бить себя по голове. Неожиданно кто-то берёт его сзади за плечи. Сердце застучало ещё сильней.
– Пройдёмте, молодой человек. – Голос до боли был знаком. Он, как выяснилось оказался грубым. Как раз по такому звучанию становилось понятно, что это папаня собственной персоной. “Господи, как же я рад! Наконец-то я увижу своих родителей! Наконец-то поговорю!…”.
– Мне передали, что ты обдолбался?!? – не отрываясь от резки фруктов, сказала мать, когда Энди под контролем Марка вошли на кухню. “Вот это приветствие! И как это вообще понимать?!?”. Андрей встал как вкопанный и начал быстро моргать. – Это так? – продолжила Эрика, между тем как та была к нему спиной, скорее всего приготовляя салат из фруктовых плодов.
– Нет, – сказал Энди. Но по маминым глазам ему стало понятно, что она всё прекрасно знает. “Стойте! Я ведь был в туалете…, КАК Я ОКАЗАЛСЯ У СЕБЯ В КОМНАТЕ?!?”. И тут нахлынули на него воспоминания. “Ёёё, какой же я жалкий…, докатился до такого уровня, что даже в лице собственной матери упал…”.
Эрика не стала оспаривать дело. Она глубоко вздохнула.