Ким открыла глаза и улыбнулась.
- Какое приятное солнце, - сказала она, зевнула, потянулась и, поднявшись с шезлонга, взяла меня за руку.
- Давай поговорим, теперь самое время, - предложила она. - Пойдем со мной, Серж-с-широкими-плечами.
Когда-то это должно было случиться. Мы пересекли двор и зашли в пустой амбар - идеальное место для откровенной беседы.
- Что произошло? Расскажи мне все. Это та девушка? С тех пор, как ты оттуда вернулся, ты ведешь себя словно робот. И зачем тебе эти маленькие шлюшки, с которыми ты даже не получаешь удовольствия? Что это за жизнь?
Я знал очень хорошо, что ей известно про Терезу. Что касается девиц, то она была выше этого.
- Давай хорошенько все обсудим, как два взрослых человека, - продолжала она.
Ким. Клуб в Антибе, возле крепостных стен. Она в одном конце зала, я в другом с группой приятелей. Она показалась мне весьма привлекательной, эта девушка с длинными черными волосами и сияющими глазами. Она отвернулась, снова взглянула на меня, и опять отвернулась.
Между нами завязался забавный немой диалог. "Конечно, я мог бы встать, моя милая, подойти к тебе, пригласить на танец, но мы достойны кое-чего получше, не правда ли?" - "Да", - ответили ее глаза, "Как же мы это разыграем, о девушка с дивными волосами и сияющими глазами?" - "Я буду играть в твою игру, глупышка", - ответили ее глаза. "Тогда, может, сыграем в обычную беззаботность? Этому трюку научил меня приятель-актер". Подняв правой рукой воображаемый стакан, я сделал вид, будто осушаю его. Жест должен был означать: "Не хочешь ли выпить?" "Нет", - ответила она, тряхнув головой, и взметнувшиеся волосы дважды упали на ее лицо. Хорошо. Марсель Марсо начинает вторую часть своей пантомимы. Я намазал несуществующим маслом воображаемый сандвич, сделал вид, будто положил на него горячую сосиску, и помазал сверху горчицей. "Не заморить ли нам червячка?" "Нет", - сказали ее глаза, голова и волосы еще решительнее, чем в первый раз. Оставалась третья часть силлогизма - заключение. Две мои ладони, сложенные лодочкой, представляли подушку, к которой я нежно прижался щекой. "А поспать вместе?" - "Да", - сразу кивнула она с удивительным энтузиазмом, и глаза ее засияли еще веселее. Но в ту ночь мы не спали вместе. Мы до рассвета гуляли вдоль крепостных стен, растворившись в Вечности. Помнишь ли ты эту ночь, о моя любимая, и все остальные ночи? О Ким, что с нами случилось?
- Что с нами случилось, Серж? Ты все думаешь о ней? Может, попросить ее приехать сюда? Или домой? Я не хочу, чтобы ты был несчастлив, Серж.
Серж не мог придумать, что еще сказать после своего бессвязного признания. Он довольствовался тем, что вытаскивал из стога соломинки одну за другой и разламывал их на мелкие кусочки.
- Знаешь, я... видела сон.
И она тоже! Но в ее сновидении не было птиц, ни живых, ни мертвых. Ким хотела попасть на шестой этаж отеля, но лифт почему-то не работал. Пришлось идти пешком, и когда она поднялась и собиралась войти в комнату, дверь оказалась запертой. Ким постучала, и женский голос сказал, что ей нельзя входить, и она должна остаться в коридоре к спать на матраце. А я с этим согласился.
- Ты хочешь бросить меня, Серж? Ты действительно любишь ее? Дай мне твой платок. - Она взяла платок за угол и выловила из глаза залетевшую мошку. - Эта мошкара так и лезет в глаза! Ну? Ты не ответил. Ты собираешься бросить меня?
- Никогда, - сказал я, - никогда, никогда, никогда, никогда. - Как будто все эти "никогда" могли защитить нас от неумолимой судьбы.
- Хорошо, значит... Ты кончаешь с этим?
- Нет.
- Хорошо, что тогда? Что мы будем делать? Такая жизнь не может продолжаться. - В ее голосе уже появилась дрожь, предвещавшая заключительный акт драмы. - Ты понимаешь, о чем я говорю?
Я очень хорошо понимал. Мы не занимались любовью с тех пор, как я вернулся из Тузуна.
- Дело не в том, что мне не хватает этого, - продолжала она. Конечное, мне не хватает. Но все гораздо серьезней и глубже. - Она ударила себя в грудь маленьким кулачком. - Я знала, что таксе может когда-нибудь случиться. Рано или поздно это должно произойти с любой парой, но... - Это "но" надолго повисло в воздухе. Когда Ким опять заговорила, у нее изменился голос. Она как будто задыхалась. - Ты должен что-то сказать. Я знаю, что я жалкая дура и всегда хватаюсь за последнюю соломинку...
Она сдерживала слезы примерно четверть часа, но теперь они полились неудержимым потоком. Я обнял ее, прижав к себе ее шею, голову, плечи. Я бы отдал все, что угодно, лишь бы этот кошмар кончился, но что я мог отдать? - моя жизнь была в чужих руках.
- Серж, мы должны что-то сделать.
- Мы должны подождать, - сказал я. Мои руки и ноги словно налились свинцом. - Прости меня.
- Не говори глупостей. Я люблю тебя.
- Какая картина! - Я попытался улыбнуться. - Мы как парочка ос в банке с медом.
Она тоже взяла себя в руки.
- Как ты думаешь, может, будет лучше, если я изменю тебе?
- Я не в восторге от этой идеи.
- Значит, ты еще беспокоишься обо мне?
- Как ты не понимаешь, я никогда не беспокоился о тебе больше, чем сейчас.
И я сказал себе, что мы должны прямо сейчас совершить великое очищение. Ким была вовсе не из тех женщин, которых можно повалить на сено. Но желания больного, в конце концов, всегда удовлетворяются. Я очень скоро понял, что совершил ошибку, выбрав это место с запахом сена и близостью сырой земли. Или, может, я сделал это специально? Клин вышибают клином.
Все получилось лучше, чем я надеялся. Мы с неохотой оторвались друг от друга, и наши уста еще были соединены, когда мы приводили в порядок свою одежду. Мне захотелось зажечь свечку и отнести к алтарю св.Терезы. Другой Терезы.
Берни очень понравилась история о девицах Сен-Жермена. Осень обещала быть чудесной. Возникали грандиозные проекты. Берни собирался поручить мне действительно большое дело - махинации с огромными суммами в провинциальном футбольном клубе. Просто потрясающая тема - второй такой не будет. Ты не можешь вообразить, какие сделки совершаются за чистым и здоровым фасадом спорта! Тут пахнет миллионами!" В тот вечер, когда я пошел встречать Ким в Сан-Жене, ее там не оказалось. Пришла девушка из ее офиса и сказала, что Ким около четырех часов почувствовала себя плохо и ушла домой.
Я застал ее в постели.
- Ничего особенного. Наверное, подхватила грипп, вот и все.
- Температура есть?
- Небольшая. Поясница побаливает. Наверное, я простудилась. - Она улыбнулась, бедняжка. - Может, я уже не в том возрасте, когда можно позволить повалить себя на сено.
- Позвать Декампа?
- Нет, подожди до завтра. Посмотрим, как я буду себя чувствовать.
В два часа ночи она еще не спала, беспокойно ворочаясь с боку на бок, потом неожиданно вскрикнула.
- Что случилось?
- Как будто кинжал воткнули. Посмотри.
Она подняла ночную рубашку и показала мне свой правый бок, по которому стекала струйка пота.
- Все еще болит?
- Нет, теперь нет. - Я знал, что она говорит неправду.
- Ты должна заснуть, дорогая. Спокойной ночи!
На следующее утро произошла эта глупая история с Жераром Сторком, человеком, у которого мы провели уик-энд. В десять я собирался отправиться в издательство и, одевая брюки, не смог найти свой бумажник. В нем были водительские права, страховое свидетельство и так далее. Ким стало лучше. Я принес ей чашку чая, и мы стали думать, где я мог потерять бумажник. Я всегда носил его в боковом кармане и в последний раз вынимал в воскресенье утром.
- Ты потерял его в сене! - вдруг воскликнула Ким.
Она еще смеялась, когда я звонил в Монфор-Ламори. К счастью, Сторк, высокий, добродушно-жизнерадостный бизнесмен, каждое утро игравший в теннис, был еще дома.