– Не горюй, Сэмюэль. Со временем ты привыкнешь к погоде на Миссури. Говорят, если в данный момент погода тебя не устраивает, погоди немного, и она изменится. – И Лиза одарила брата очаровательной с ямочками на щеках улыбкой.
– Сегодня лошадям придется трудно, что должно сработать на Красную Руку. У твоего мужа сильный и выносливый жеребец.
– То есть ты надеешься на это? Ведь иначе ты потеряешь свою лошадь, – поддразнила брата Лиза, но, тут же посерьезнев, спросила: – Тебе не терпится узнать, чего на самом деле хотел Вескотт?
– Боюсь, моя лошадь интересовала его в самую последнюю очередь.
– Возможно, ты привлек его внимание, когда танцевал с той рыжей красавицей, и Вескотт теперь решил познакомиться поближе? Хотел выяснить, годишься ли ты в женихи его подопечной.
– Я вообще не гожусь в женихи. Запомни, – сердито отрезал Сэмюэль и стал искать глазами в толпе Вескотта. – А теперь – навостри уши. Как услышишь английский акцент, дай мне знать, – тихо попросил полковник, внимательно вслушиваясь в разноязыкий гомон толпы.
– Я уже слышала несколько раз, но, на мой взгляд, люди были все не те, кого ты ищешь, – ответила Лиза.
– Я и не предполагал, что его будет просто найти, – мрачно заметил Сэмюэль. – Посмотрю-ка я, пожалуй, с кем заговорит наш друг Вескотт.
– Послушай, Сэмюэль, мне бы хотелось занять место, откуда хорошо видны скачки. Давай выберемся вон к той дубовой роще у пруда. Видишь?
Он проследил за направлением ее руки:
– Ты имеешь в виду те деревья?
– Да. Скаковая дорожка там изгибается, и я знаю место, откуда видно, как всадники выходят из-за поворота на прямую дорогу к финишу. Именно там Сантьяго пустит своего жеребца вскачь, а лошади других участников состязаний уже притомятся.
– То есть ты надеешься, что так будет? – в свою очередь поддразнил сестру Сэмюэль.
Лиза послала кобылу вперед, бросив через плечо:
– Тебе тоже надо надеяться, что все так и случится. Иначе домой будешь добираться пешком.
Пока они двигались сквозь толпу, Сэмюэль присматривался к лошадям и всадникам, которые собрались у стартовой линии. Это была разношерстная компания, отражавшая разноликий характер Сент-Луиса. На породистой гнедой кобыле горделиво красовался креол из Нового Орлеана, одетый богато и броско. Рядом затянутый в потертый кожаный костюм скандинав с трудом удерживал пританцовывавшего на месте пегого коня. По мнению полковника, чистокровный жеребец Сантьяго Куинна выделялся на общем фоне и мог считаться фаворитом. Однако не стоило сбрасывать со счетов и худого костлявого всадника на крепком поджаром жеребце серой масти. Они как бы составляли единое целое и на вид обладали всеми качествами, необходимыми для того, чтобы преодолеть длинную дистанцию по слякотной земле.
Сэмюэль приметил Вескотта, дававшего последние наставления своему жокею, и невольно залюбовался лошадью, которую торговец выставил на скачки. Стройные сухие ноги, горделивая осанка и крутой изгиб шеи свидетельствовали об арабских предках. «Если я выиграю эту кобылу, зачем она мне?» – И Шелби усмехнулся, прикинув, за какую цену ему удастся продать кобылу обратно Эмори Вескотту.
– О чем задумался? – спросила Лиза.
– Думаю, сколько Вескотт заплатит, чтобы оставить при себе свою кобылу.
– Не слишком ли ты самоуверен? Помни – Сантьяго говорил мне, что эта лошадь не проиграла ни разу с тех пор, как у Вескотта появился его нынешний жокей.
Шелби принялся изучать юношу, сидевшего на Цыганке. Жокей был хрупкого сложения, но держался в седле привычно и уверенно. Лицо юноши скрывала широкополая шляпа, под которой была ярко-зеленая косынка, повязанная, как у чернокожих рабов на плантациях, но кожа жокея выглядела слишком светлой даже для человека с легкой примесью негритянской крови. Сэмюэль поймал себя на мысли, что юноша кого-то ему напоминает, но тут всадники переместились – и жокей Вескотта пропал из виду.
Лиза показала брату дорогу к своему излюбленному месту на расстоянии примерно в одну милю от толпы зрителей. Высокий берег над Миссури, поверху по большей части совсем плоский либо слабо волнистый, а в ложбинах, по краям маршрута скачек, сверкают под лучами солнца небольшие пруды. Они образовались, когда рухнули потолки известковых пещер, изрезавших всю округу. Некоторые пруды достигают в глубину семидесяти футов и все окружены густыми зарослями, ко дню скачек уже слегка зазеленевшими.
Едва Лиза и Сэмюэль подъехали к дубовой роще у пруда, как послышался звук выстрела, давший старт скачкам на трехмильную дистанцию. Вперед ненадолго вырвался небольшой вороной, но неопытный всадник, молодой человек в пестром костюме, явно переоценил свои возможности, слишком резво взял с места и вскоре выдохся. Как и ожидалось, Куинн на первом этапе придержал коня, и, когда участники состязаний вырвались из-за первого поворота, группу возглавляли Цыганка и серый жеребец, скакавшие ноздря в ноздрю.
Когда они приблизились к южному краю пруда, Лиза негодующе воскликнула:
– Нет, ты посмотри, что он делает! Жеребец теснит кобылу крупом и пытается сбить с ноги. Такого наездника следует снять со скачек и дисквалифицировать!
– Но ты же знаешь, что на этих скачках нет правил, – напомнил Сэмюэль, с удовольствием наблюдая за тем, с каким искусством жокей Вескотта избегает столкновения с мощным соперником. Но тут на повороте хозяин жеребца пустил в ход ременную плетку, чтобы выбить юношу из седла, полковник выругался и поскакал им наперерез.
Лошади как раз мчались в опасной близости от пруда, и всадник на жеребце пытался оттеснить Цыганку и загнать в воду. На долю секунды показалось, что юноше удастся обойти своего мучителя. Кобыла таки вырвалась вперед, но поскользнулась в жидкой грязи, сбилась с ноги, и мощным рывком жеребец снова настиг ее.
Высокий наездник опять поднял плетку в надежде одним ударом отправить соперника вниз по крутому спуску в ледяную воду неизвестной глубины. Но в этот момент подоспел Сэмюэль, на скаку крепко схватил плетку, и всадник едва не вылетел из седла. Усидев все же, он обернулся и выругался, между тем как мимо один за другим стали проноситься прочие участники состязаний, выходившие на финишную прямую. Тем временем юноша пытался выбраться на сухое место, но копыта Цыганки разъезжались в зеленоватой грязи и не могли найти опоры.
Сэмюэль услышал, как тревожно заржала кобыла и испуганно вскрикнул всадник, и увидел, что лошадь упала на задние ноги и быстро съезжает в пруд. На полпути ее движение задержал толстый узловатый корень. Цыганка сильно ударилась задом, юноша от толчка вылетел из седла и покатился к воде.
Полковник тут же забыл о своем противнике с плеткой, соскочил на землю и бросился к пруду. Высокий наездник пришпорил коня, догнал группу участников скачек и принялся обходить одного за другим, пока не вырвался вперед. Оставалось только перегнать лидера, Красную Руку.
Жокей Вескотта грохнулся в воду с шумным всплеском, издав душераздирающий вопль. Ранней весной купаться в прудах не рекомендуется – вода обжигает холодом. Перед Сэмюэлем стояла задача вытащить мальчишку на берег до того, как тот окоченеет и пойдет ко дну. Полковник осторожно приблизился к краю воды и ухватился рукой за торчавший из земли корень, чтобы самому не оказаться в ледяной купели.
– Успокойся, черт возьми! Держи руку! – крикнул Сэмюэль, балансируя у кромки воды с протянутой рукой и пытаясь дотянуться до барахтавшегося в пруду юноши. Наконец удалось схватить утопающего за кисть. В голове мелькнуло, что кисть слишком тонка для человека, только что с таким искусством управлявшего конем на скачках по сложной местности.
Полковник устроился поудобнее, отпустил корневище и сильнее потянул юношу к берегу, а другой рукой постарался нащупать его кожаный пояс. Но тут Шелби натолкнулся ладонью на нечто мягкое и упругое. Ошибки быть не могло – женская грудь! Полковник уставился на два полушария, четко вырисовывавшиеся под мокрой тканью, потом, переведя глаза выше, изумленно выдохнул: