— Пожалуйста… — она стягивает резинку, распуская свои светлые волосы, а просящий взгляд заставляет таять. Это уже грань.
В ушах звучит смех отца и какой-то женщины. Не знаю, слушает ли он нас. Так-то кажется, что он полностью сосредоточен на своей жертве, но доверять ему я не могу. Тем более, что он предостерег меня насчет Анны.
— Не утихомиришься — свяжу тебя, — предупреждаю Анну.
Она игриво прищуривается.
— Ох, так вот, что тебя заводит?
Анна Уитт дразнит меня. И достигает этим моего предела.
Пробуждая зверя, к черту предостережения.
Схватив ее за талию, круто разворачиваюсь и прижимаю ее к медиасистеме. Столь тесный контакт сводит с ума. Ее руки неистово блуждают по мне: стискивают, впиваются, тянут. Я крепко целую, сгорая от желания заполучить ее всю — вместе с парами алкогольного дыхания — да с чем угодно. Наощупь, мы перемещаемся к дивану.
Краем уха отмечаю быстрые шаги в коридоре.
Я сверху, между ее раздвинутых ног, и осознаю, что еще не сорвал с нее шортики. Но я не в силах прерваться; как же приятно прижиматься к ней, целовать, упиваться стонами.
— Похоже, что дочь Белиала снова пьяна, — доносится из коридора голос Блейка.
— Какой шок, — выплевывает Джинджер.
— К нам направляется компания, — бормочу, лаская нежную шейку. Проникаю ладонью под футболку, касаюсь мягкой кожи и пробираюсь пальцем под лифчик. Задохнувшись, она извивается подо мной.
В номер стучат.
— Эй! — кричит Джинджер. — Откройте эту чертову дверь.
— Я занят. — Прикусываю Анне нижнюю губу. И пусть все Нефы катятся к чертям.
— Чем дальше, тем лучше, — говорит Блейк.
Я смотрю на Анну — она качает головой. Ее веки все так же прикрыты.
— Не обращай на них внимания. — Схватившись за мою футболку, она притягивает меня обратно и целует в грудь. Ох, да.
С очередным жарким поцелуем я заставляю ее опуститься на диван.
— Не позволяй этой шалаве обыграть тебя, сын Фарзуфа.
Попытавшись подняться, Анна кричит:
— Кого ты обозвал шалавой, ты…?
Ой, черт. Я быстро зажимаю ей рот, она отчаянно сопротивляется. Ну почему они не уходят. Мы бы успели разок перед началом, одному Богу известно какой, жуткой ночки. Списали бы это на вспышку чистой похоти…
— Открывай. — Голос у Копано такой суровый, будто он видит, чем мы занимаемся. Я отстраняюсь и поднимаюсь на ноги. Анна продолжает лежать, будто думает, что я вот-вот вернусь и займусь ею. Я же отворачиваюсь и прижимаюсь лбом к медиасистеме.
Я пока не готов открывать дверь. Потому глухо шепчу ребятам:
— Минутку дайте.
Успокоившись, я подхожу к двери и впускаю их. Лица у них разочарованные и рассерженные. По заглянув мне в глаза, Марна смягчается. Коуп лишь кивает и проходит дальше. Блейк ударяет по плечу и отходит в сторону.
Чувствую себя гадко. Происходящее слишком важно, чтобы бросаться в омут развлечений. Я устало направляюсь в гостиную, где расслабленно валяется Анна. Джинджер показывает на языке жестов:
«Вы больные? Или идиоты?»
«Мы все должны соблюдать осторожность», — добавляет Марна.
«Вы могли увлечься и выболтать что-то лишнее», — продолжает Блейк.
«Простите», — показываю я.
— Мы пришли для помощи и сопровождения, — уже вслух произносит Марна. Видимо, пора начинать игру.
— Приступим, — говорит Блейк.
— Мне надо присматривать за этой алкашкой, — кисло говорю я.
— Пускай сидит здесь, с нами, — отзывается Блейк. — Мы ее точно никуда не отпустим, так ведь, Коуп?
— Верно, — серьезно отвечает Коуп.
Блейк переминается с ноги на ногу, вжившись в роль.
— Пре-пати, затем саммит, после чего разойдемся каждый по своим делам?
— Согласна, — говорит Джин. Смотрит при этом на Анну.
Когда я оглядываюсь, Анна держит пустую бутылку пива. Проклятье — она допила и остатки предыдущей! Черт возьми! Разве ей не пора трезветь?
— Кто-нибудь, включите музыку! — восклицает Марна.
— Тточчно! — проговаривает Анна. — А я предлагала.
Мне казалось, что полтора года назад, работая на вечеринке, приуроченной к Новому году, Анна лучше переносила алкоголь. Но тут же вспоминаю, что тогда ее тренировал отец.
Я иду в спальню, из которой прекрасный вид на танцующих в гостиной близняшек, Анну и Блейка. Танцующая Анна моему состоянию не помогает. Она перестала спотыкаться и такая беззаботная, гибкая и сексуальная.
Я слежу за ней, подобно ястребу, поэтому не упускаю момента, когда она направляется к мини-бару. Другим, возможно, и все равно, если она еще немного выпьет, но не мне. Я подхожу к ней и прямо у рта отбираю бутылку шардоне. Оно немного проливается по ее подбородку. Она сглатывает.