Бессознательно отмечая все это, Кира старалась вспомнить, что же все-таки рассказывала ей мать, однако за давностью лет слова Тамары словно подернула туманная дымка. Между тем, желая узнать правду, Кира не хотела сдаваться.
Глава 4
Вдыхая пряные ароматы цветов и наслаждаясь ими, Кира никак не могла избавиться от печали, овладевшей ее душой с того момента, как она увидела портрет юной Долли. Цветы были повсюду, куда ни кинь взгляд, — гибискусы, дикие орхидеи, нежнейшие бувардии, фантастическое разнообразие лилий, — и все это полыхало алым, синим, фиолетовым, бордовым, золотым. Даже не верилось, что совсем недавно перед ней были только монотонные, серые краски мрачного Лондона!
С подветренной стороны, недалеко от пляжа, Кира заметила несколько деревьев, к стволам которых были прибиты деревянные дощечки с надписями: «Зеленые яблоки. Не рвать. Опасно для жизни».
Ветви яблонь гнулись под тяжестью странной формы плодов, чем-то похожих на мелких крабов.
Пробегавший мимо мальчишка увидел, что Кира остановилась перед яблонями, и объяснил:
— Это не кушать. Будет очень плохо. Они делают живот больным.
— Спасибо, — улыбнулась Кира. — Я не стану их есть.
Несколько раз она спрашивала прохожих, как найти Фиттс-Хаус. Люди лишь пожимали плечами, но Кира почему-то поняла, что идет в правильном направлении. Сворачивая из одной тенистой аллеи в другую, она вдруг представила, что гуляет по Лондону, хотя там никогда не было такой буйной растительности.
Бенджамен Рид, президент ассоциации производителей сахара, если и не очень богат, то, во всяком случае, весьма влиятелен. Вероятно, он приобрел здесь землю еще до повышения цен, спровоцированного туристическим бумом. Представив себе огромный колониальный дом с внушительным подъездом и широкой лестницей, Кира нахмурилась, ибо тотчас вспомнила, в каких трущобах жила с больной матерью.
Внезапно девушке показалось, что она нашла нужное место, однако указателя с названием Фиттс-Хаус пока нигде не заметила. На двух квадратных столбах висели железные ворота, покрытые ржавчиной, за ними виднелся запущенный сад со старыми деревьями, цветами и неухоженным кустарником. Извилистая подъездная дорога вела к дому. Стены, выложенные розовыми кораллами, сильно поблекли от солнечных лучей и ливневых потоков.
Широкая лестница уходила под каменную арку. На ступенях стояли терракотовые горшки с экзотическими растениями, а у входа красовались скульптурные изображения то ли волков, то ли собак. Животные добродушно скалились и поэтому не внушали страха.
Кира усмехнулась. Все это смахивало на декорацию к диснеевскому мультику. Вдоль первого этажа шел балкон, опиравшийся на толстые колонны с завитушками. Над фасадом широко раскинули каменные крылья два орла с крючковатыми клювами и мощными когтями, но и они не пугали, поскольку выглядели неуклюжими и почти ручными. Незрячий взгляд птиц был устремлен поверх деревьев в сторону океана.
Вдоль второго этажа тоже шел балкон, но со сводчатыми амбразурами, как в средневековом замке… Замок, розовый замок… В памяти всплыли слова матери. Как она говорила когда-то? «Твой дедушка живет в леденцовом замке…» Да, похоже. От мирской суеты этот замок скрывали огромные стволы старых деревьев и широколистные кустарники. Еще немного — и парк превратился в непроходимый лес. Кто же может тут жить? Сказочная принцесса? Нет, скорее, людоед.
Ветви деревьев образовали над дорогой низкий свод, и Кира то и дело нагибала голову. Зеленый плод хлебного дерева, тяжелый, как мяч для крикета, сорвался и угодил ей прямо в плечо. Увернуться не удалось: подвела больная нога. Девушка споткнулась и едва не упала.
— Извините, леди, — услышала она чей-то голос. — Появись вы пятью минутами позже, я бы успел обрезать эту ветку.
Чтобы подтвердить свои добрые намерения, садовник помахал огромным секатором. Старик стоял на средней ступеньке лестницы, упиравшейся в ствол хлебного дерева, и смотрел на Киру голубыми глазами, которые казались совсем светлыми на темном от загара лице. О том, как мало ему платит хозяин, свидетельствовала вылинявшая рубаха, почти сплошь в прорехах.