Прошлой ночью их близость оказалась больше, чем просто физической. Люк был страстным и заботливым любовником. Он не требовал от Келси больше, чем она могла ему дать, сам отдавая максимум. Так можно ли свести нечто подобное к одному слову — секс? Конечно, нет.
Лучше вести себя осторожно. Келси не хотела серьезных отношений в данный момент. Она не могла себе этого позволить. Девушка обрела свободу только недавно, а художественная школа потребует много энергии и времени. Раз уж сам Рико Альбениц считает Келси талантливой, то никто и ничто не должно стоять на пути развития ее таланта.
Даже Люк.
Высокий, темноволосый, красивый и сексуальный Люк.
Обед втроем в данном случае как нельзя кстати. Хотя выглядеть нужно на все сто, решила Келси.
Она потратила на сборы больше времени, чем рассчитывала, но это стоило того. Она немного опоздала к обеду. Все посетители ресторана обернулись в ее сторону, когда она вошла и направилась к столику, за которым сидели Люк и Рико.
Келси надела шелковую юбку и топ с глубоким декольте. Жакет был небрежно наброшен на одно плечо. Волосы мягкими волнами были заколоты на затылке, обнажая изящную шею, где поблескивала золотая цепочка, подаренная Люком. Высокие каблуки стучали по паркету.
К полному удовлетворению девушки, Люк смотрел на нее взглядом охотника, поджидающего жертву. Он встал и, поцеловав ее в обе щеки, отодвинул для нее стул.
— Спасибо, — поблагодарила Келси. — Привет, Рико…
Она собралась насладиться каждой минутой этого вечера. Поэтому без колебаний приняла предложение Люка выпить по бокалу вина. Два часа спустя Рико тактично оставил их наедине, и Люк предложил:
— Давай вернемся на виллу.
— Только если я смогу снять туфли и пойти босиком. Может, они и сексуальные, но каблук убийственный.
— Ты очень сексуальна сегодня.
И снова Келси почувствовала себя женственной.
— У тебя или у меня?
— Сегодня у меня.
Комната Люка располагалась в противоположном крыле. Минимум мебели. Ничего лишнего, заключила Келси, оглядываясь по сторонам. Ни фотографий, ни милых вещиц. Ничего, что могло бы помочь понять этого человека.
— Эта комната могла бы принадлежать кому угодно.
— Мне подходит.
— Я почти ничего о тебе не знаю.
— Это мне тоже подходит. — Его губы вытянулись в тонкую линию. — Хотя есть кое-что, о чем ты должна знать. Я никогда не спал с женщиной без презерватива. Но прошлой ночью не воспользовался им. И не однажды — четыре раза.
Люк злился. На нее ли? На себя? Непонятно. Уже давно он решил, что никогда не станет отцом.
— Я так понимаю, ты не принимаешь таблетки? — спросил он.
— Да. Но несколько лет назад, когда у меня были проблемы с циклом, врач сообщил, что, возможно, я не смогу иметь детей. Или забеременеть будет трудно. Думаю, тебе не о чем волноваться.
Люк молча смотрел на Келси. Почему он не испытывает облегчения?
— Тебе, должно быть, тяжело было услышать это?
— Да, — ответила девушка, благодарная за понимание. — Мне всегда хотелось завести ребенка.
— С этого дня мы будем пользоваться контрацепцией.
Чтобы сменить тему, Келси озвучила вопрос, мучающий ее с самого утра:
— Почему ты вернулся в мою комнату вчера, Люк?
— Сказать тебе, что покидаю остров утром. — Он пожал плечами. — А потом услышал, что ты плачешь, и… остальное ты знаешь.
— Ты жалеешь, что остался?
— Нет. Ну, хватит разговоров. Иди ко мне.
Келси узнала этот тон. Она с готовностью шагнула в его объятия. Но прежде чем их губы слились в поцелуе, она пообещала себе одну вещь. После того, как они займутся любовью, она узнает больше о Люке Гриффине.
— С того момента, как мы были вместе — с этого утра, — прошла, кажется, целая вечность.
И больше не было слов. Они растворились в объятиях друг друга…
— Сегодня мы не торопились. По-моему.
— Ты что, считал минуты? — хихикнула Келси.
— Я не могу насытиться тобой, милая.
— Ладно, Люк, — сказала она просто, — я хочу знать твое любимое блюдо и любимого киноактера.
— Роллы и Хэмфри Богарт.
— А твои, Келси?
— Хмм… грибы и Кэтрин Хёпберн.
— Любимая опера — «Дон Карлос».
— «Травиата».
— Любимый цвет — голубой.
— Лазурный, индиго, насыщенный голубой.
— Да, художники все усложняют.
— Второе имя?
— Нет.
— Паулина. Кто твой отец?
— Мужчина.
— Твоя мать еще жива?
— Некоторые вещи я не готов обсуждать, Келси. Прими это как должное.
— Я воспитала троих мальчишек. И мне было стыдно за них, когда в ночь на Хэллоуин они обманули приятеля. И разбили два школьных окна, играя в футбол, хотя должны были сидеть в математическом классе. Но мне пришлось еще более несладко, когда мальчики узнали, что пятьдесят один процент населения составляют женщины. И я научилась узнавать тайны мальчишек.