— М-м-м, я тоже тебя люблю, — я прижимаюсь в поцелуях к его шее, ощущая вибрацию его рычания под губами. — Тебе нравятся мои туфли? — спрашиваю, поднимая ноги в воздух, когда он открывает дверь в нашу спальню. Я наклоняю голову и вижу, как его глаза темнеют, чувствую, как их интенсивность поражает меня, словно пуля.
— Очень. Я хочу, чтобы каблуки вонзались мне в спину, когда я буду трахать тебя до беспамятства.
Черт возьми. Да. Сегодня. Пожалуйста.
Он ставит меня на ноги у подножия кровати, продолжая обнимать руками за спину. Я опускаю голову ему на грудь с мягким стуком.
— Сколько ты выпила?
— Не уверена. Несколько бутылок, может быть, — отвечаю я, опустив голову. Определенно несколько бутылок. Я слышу его грубый выдох, побуждающий меня поднять голову. — Расслабься, Мистер Дерзкие штанишки. Когда я в клубе трясла задницей, то была только навеселе, — я закрываю рот рукой, приглушая хихиканье. Мистер Дерзкие штанишки. Неплохо.
— Это нисколько не утешает меня, Дилан.
Я опускаю руку и обнимаю его за талию.
— Ну, чем вы, мальчики, сегодня занимались? Уверена, вы не были ангелочками.
Держа меня в своих объятиях, он поворачивает нас так, что задней частью ног я ударяюсь о кровать.
— Мы пошли поужинать, а потом вернулись сюда.
Я поднимаю голову к нему.
— И это все? Что это за мальчишник такой?
— Мне было плевать на мальчишник; ты же знала это. А теперь прекрати болтать и ложись в кровать.
О, привет, властный Риз.
Я прикусываю губу, чтобы сдержать улыбку, делаю, как мне говорят, и вытягиваюсь, лежа на спине.
— Теперь ты собираешься трахнуть меня?
Он склоняется надо мной, хватает обеими руками подол моего платья.
— Нет, — строго отвечает Риз, дергая ткань в разные стороны и разрывая его посередине.
— Нет?
Он поднимает руки, скользя под материал, касаясь верхней части моего бедра. Его взгляд прикован к моему.
— Нет, — повторяет он, снова потянув и разрывая мое платье выше. Моя подвязка и трусики оказываются в его поле зрения в процессе. Он оценивает зрелище с милостью во взгляде, в то время как его губы остаются сжатыми в жестокую линию.
— Что значит «нет»? Ты сказал, что хочешь, чтобы я впивалась в тебя каблуками, — согнув колено, я прижимаюсь подошвой туфель к его промежности и слегка нажимаю. Держа одной рукой мое платье, другой он хватает мою лодыжку и предупреждающе смотрит на меня. Я стреляю в него таким же взглядом, мое подвыпившее состояние дает мне мужество, в котором я нуждаюсь. — Я хочу, чтобы меня трахнули. Чтобы это сделал ты, — говорю я, в случае необходимости сделать уточнение.
Риз толкает мою ногу вниз и хватает две половины моего платья, удерживая на мне взгляд, когда дергает оставшийся материал, полностью обнажая меня. Я лежу под ним практически голая и вижу, как он изо всех сил пытается злиться на меня, но не справляется.
— Ты не кончишь сегодня ночью, Дилан. Не после того, как вышла на публику в этом дерьме, — мужчина вытаскивает материал из-под меня и бросает его на пол. — И даже не думай пытаться справиться с этой ситуацией самостоятельно. Если я услышу от тебя хоть один стон или сексуальное хныканье, я проведу остаток ночи за тем, что буду держать тебя на грани оргазма, сдерживая его.
Мои глаза расширяются от его угрозы. Дерьмо. Это отстойно. У него это хорошо получается. Я скрещиваю руки на груди, блокируя ему незаслуженный вид, когда он поднимает мою ногу перед собой; пальцами он работает над ремешком, вокруг моей лодыжки.
— Ну и черт с ним. Если я не кончу, то и ты тоже. Ты будешь страдать так же сильно, как и я.
Он роняет мою туфлю на пол и выгибает бровь.
— Действительно?
— Да, — отвечаю я сдержанным тоном. Моя вторая туфля летит через его плечо, но мне все равно куда, потому что все мое внимание приковано к его рукам, когда он освобождает свой член и начинает гладить его. Я задыхаюсь и тянусь к нему, у меня слюнки текут от этого вида. — О, Боже мой! Позволь мне сделать это.
— Нет, — Риз позволяет своим брюкам сползти до середины бедра, когда сам смотрит на мое тело, рукой продолжая поглаживать свой славный член. Я никогда раньше не видела, чтобы Риз дрочил, и даю себе воображаемый пинок за то, что никогда не просила его сделать это передо мной. Это безумно горячо, вероятно, одна из самых горячих вещей, чтобы засвидетельствовать. Верхняя часть его тела полностью напряжена, каждая мышца выпирает; мои руки так и чешутся, чтобы коснуться его. И его член.
Этот. Член.
Такой отчаянно твердый, заставляет мою киску ныть с острой потребностью, потому что она принадлежит ему. Он неторопливо поглаживает его, позволяя этому моменту продолжаться, пока его дыхание потихоньку начинает затрудняться. Господи Иисусе. Я начинаю тяжело дышать вместе с ним.