— Итак, Джулс сказала, что эта сделка с Брайсом стоит кучу денег. Поэтому ты это делаешь?
Я чувствую, как пальцами он играет с кончиками моих волос на моей спине.
— Нет. Я никогда не буду работать с кем-то, кто доставляет тебе неудобства, потому что я хочу получить деньги. Просто это очень важно, вот и все.
Я откидываюсь назад, не чувствуя удовлетворения от его загадочного ответа.
— Почему?
Мы смотрим друг на друга несколько секунд, прежде чем он говорит:
— Ты мне доверяешь?
Моя спина напрягается, и Риз замечает это, это побуждает его схватить меня за бедра и притянуть ближе.
— Доверяешь?
— Да.
— Тогда поверь мне, когда я говорю, что это важно. Я не могу говорить с тобой об этом, по крайней мере, пока, но скажу. Обещаю, что расскажу тебе все, когда все будет сказано и сделано.
Не понимаю, как какая-то часть работы Риза может быть скрытной; он бухгалтер, а не мафиози. Но я, действительно, доверяю ему. Полностью. Так что, я не собираюсь подвергать его слова сомнению.
— Пообещаешь мне кое-что?
Он лукаво улыбается.
— Зависит от того, что это.
Я беру его лицо ладонями и, наклонившись, прижимаюсь губами к его губам.
— Не делай ничего, что помешало бы тебе жениться на мне. Я буду очень злой невестой, если ты проведешь день нашей свадьбы в тюрьме.
Риз смеется напротив моего рта.
— Ничто не удержит меня от этого, любимая.
Я откидываю голову назад и закрываю глаза.
Ничто не удержит и меня тоже.
Глава 7
Я больше никогда не буду пить.
Голова раскалывается, желудок крутит, а лицо прилипло к холодной плитке пола в ванной.
Это не мой идеальный вид. И я нечасто так выгляжу.
Меня тошнило большую часть ночи, волна тошноты сильно поднялась к моему горлу через некоторое время после того, как я уснула на груди Риза, и отправила меня в туалет. Но чудесным образом, я блевала тихо, так что мой хорошо отдохнувший жених был в блаженном неведении о моем ночном празднике рвоты. То есть, пока он не поймал меня, когда я молилась фарфоровому богу этим утром, где провела большую часть своего времени, пока он упаковывал вещи за нас двоих. Сейчас я даже нормально одета, так что, по крайней мере, прогресс есть.
Я чувствую его руку на своем бедре, когда лежу, свернувшись в позе эмбриона.
— Вот, милая. Я принес тебе воды и две таблетки болеутоляющего. Тебя недавно стошнило?
Я качаю головой, закрыв глаза.
— Думаешь, тебя может стошнить сейчас?
Я снова качаю головой. Меня не тошнит уже, как минимум, час, но с другой стороны, я даже не пыталась встать. Слышу мягкий звон стакана, а затем чувствую, как он руками обхватывает меня, когда поднимает с пола, как обычно, делая все без особых усилий. Прижимаюсь головой к его груди, пока Риз обнимает меня. Чувствую столешницу в ванной под бедрами, когда он сажает меня на нее и устраивается между моих ног.
Он берет стакан воды и протягивает его мне, в другой руке держа таблетки.
— Выпей их. Это поможет. И мы купим тебе имбирного эля в самолете для твоего желудка.
Я глотаю таблетки и выпиваю почти половину содержимого стакана, прежде чем поставить его рядом с собой. Опускаю голову вперед, сутуля плечи.
— Ненавижу, когда ты видишь меня такой.
Риз тихо смеется.
— Какой такой?
Я заправляю волосы за ухо и стону, не сводя глаз с ног.
— Будто меня поезд переехал. Это на меня не похоже; обычно я могу удерживать выпитое в себе. Не думаю, что я блевала даже после того случая с текилой и «поющей телеграммой», — мой желудок сводит при слове «текила». Мы с этой ненавистной сучкой не можем находиться в одной комнате. Я подношу пальцы к лицу и начинаю массировать виски. — Во сколько мы должны выезжать?
— Скоро. Такси будет здесь через тридцать минут, — мягко сжимая, проводит он руками по моим голым рукам. — Могу я сделать для тебя еще что-нибудь? Тебе что-то нужно?
Я качаю головой, прежде чем прижимаю ее к его груди.
— Только ты.
Риз целует меня в голову.
— Я весь твой.
Звук открывающейся двери спальни предупреждает нас обоих, и в дверях ванной появляется Йен. Он смотрит на мое жалкое состояние, прислонившись к дверному косяку и скрестив руки и лодыжки.