Прошла неделя с тех пор, как доктор впервые навестил Филиппа. В тот день он с сильнейшим жаром лежал без сознания. Первые три дня, которые Филипп провел в монастыре, просто выпали из его жизни.
– Ну что ж, пожалуй, больному уже можно вставать, – продолжал доктор, – хотя поначалу вам, сэр, может понадобиться трость.
– Возможно, лучше, если сэр Хантли останется в постели еще несколько дней, – к удивлению Филиппа, предложила Анджела.
– А я думал, вы с нетерпением ждете моего отъезда, – заметил он, не обращая внимания на то, что его слова заинтриговали доктора и аббатису.
– По сути, так оно и есть. Но если вы раньше времени встанете на ноги, то рискуете получить новые травмы, и тогда ваше пребывание здесь затянется надолго.
Аббатиса положила свою руку на руку Анджелы, словно успокаивая ее.
– А ведь она говорит дело, – задумчиво произнес доктор Гастингс.
– А как насчет ванны в таком случае? – спросил Филипп.
Он находился в постели почти неделю и чувствовал себя чертовски некомфортно из-за этого.
– Это было бы неплохо, – ответил доктор. – Просто будьте осторожны.
– Анджела, – сказала аббатиса, – пусть Пенелопа поможет тебе приготовить ванну для лорда Хантли.
Анджела кивнула и вышла из комнаты.
– Я должен предупредить, что любое физическое напряжение вам пока противопоказано, – добавил доктор Гастингс. – Хотя бы еще несколько дней.
– Вы можете оставаться здесь столько, сколько потребуется, лорд Хантли, – великодушно предложила аббатиса.
– Если ко мне больше нет вопросов, я ухожу, – сказал доктор, собирая свои инструменты. Вскоре он ушел, оставив Филиппа в обществе аббатисы.
– Лорд Хантли, мне хотелось бы переговорить с вами, если позволите.
– Конечно, мадам.
– Вы можете обращаться ко мне «леди Кэтрин». Когда я сказала, что вы можете оставаться здесь столько, сколько посчитаете нужным, я именно это имела в виду.
Она прошлась по комнате и остановилась у окна.
– Вы очень добры.
– Конечно, вы останетесь по причинам, связанным с вашим здоровьем. Я не могу представить других причин, по которым вы пожелали бы задержаться здесь. А вы?
Она повернулась и посмотрела ему прямо в глаза. И он не мог не понять, на что она намекает.
– Да. Ну, я…
– Анджела очень дорога нам. Меньше всего мне хотелось бы, чтобы ей причинили вред.
Это означало: «Держите от нее руки подальше».
– Вновь, – добавил Филипп.
– Прошу прощения?
– Меньше всего вам хотелось бы, чтобы ей вновь причинили вред, – уточнил Филипп, а затем добавил: – Она мне рассказала свою историю.
– В самом деле? – несколько опешив, спросила аббатиса. – Она провела здесь целый год, прежде чем доверилась мне. Полагаю, она постепенно сможет смириться со случившейся катастрофой.
– Катастрофой?
– Похоже, она вам не все рассказала.
– По-видимому, нет, – сухо произнес Филипп. Значит, кроме того, что рассказала ему Анджела, было кое-что еще, но он больше ничего не хотел выяснять. Хотя, конечно, ему придется помучиться, чтобы догадаться, что именно скрыла от него Анджела.
– Поэтому я на всякий случай предупреждаю вас: серьезную травму девушке нанес мужчина, подобный вам. Я хочу, чтобы вы об этом помнили. Будьте к ней добрее, лорд Хартли. Ей нелегко находиться рядом с вами.
«Мужчина, подобный вам».
– Признайтесь мне, леди Кэтрин. Подобное предупреждение получил бы любой ваш пациент, или такая честь выпала только мне?
– Подобную нотацию я прочитала бы любому мужчине, который смотрит на Анджелу так, как вы.
С этими словами аббатиса коротко кивнула ему и вышла из комнаты, даже не дав ему возможности оправдаться.
Анджела быстрым взглядом окинула коридор и с облегчением убедилась, что поблизости никого нет. Она чувствовала, что щеки у нее начинают гореть от одной мысли о том, что она собирается сделать. Но как только идея взглянуть на принимающего ванну Филиппа пришла ей в голову, она поняла, что просто не в состоянии думать о чем-либо еще. Возможно, она испорченная, но она никогда не видела обнаженного мужчину. Она заранее чувствовала себя виноватой. Ей было просто необходимо взглянуть краешком глаза.
Она понимала, что ей не следует этого делать, но она пойдет на это, она должна…
Анджела медленно повернула дверную ручку и тихонько приоткрыла дверь, слегка. Достаточно, чтобы заглянуть в комнату и увидеть Филиппа в ванне. Она с облегчением заметила, что он сидит к ней спиной. Если он ее увидит, она скажет, что думала, будто он уже спит, а будить его не хотела.
Анджела наблюдала, как Филипп льет воду на голову, чтобы ополоснуть волосы. Вода стекала по его плечам – по-настоящему широким и мускулистым, по спине – гладкой и сильной. Она проливалась на пол, но Анджела даже не думала о том, что потом ей придется все это вытирать.
Он поднял руку и пробежал пальцами по волосам, и она просто застыла, наблюдая, как перемещаются мускулы под гладкой кожей его обнаженной спины. И в какой-то момент она не смогла сдержать вздоха.
Филипп, ничуть не смущаясь, слегка повернул голову и через плечо посмотрел на нее. Его волосы, откинутые назад, открывали его мужественный профиль: острые, резко скошенные скулы, нос с мужественным изломом; влажные ресницы, почти скрывающие его темно-карие глаза, и изогнутые в полуулыбке полные, но твердые губы.
Тут она совершила серьезную ошибку, посмотрев ему прямо в глаза. На какое-то мгновение оба замерли. Они просто, смотрели друг другу в глаза.
Боже! Как ей хотелось нарисовать его сейчас, но остатки разума подсказывали ей, что это невозможно, и Анджела старалась запомнить каждую деталь открывшейся картины, чтобы потом перенести ее на бумагу и иметь возможность тайно любоваться ею.
Она не двигалась, просто не могла пошевелиться. Она плавилась, просто растекалась по полу безвольной лужицей, подобной тем, что появляются после дождя в трапезной. Но лужа безгрешна, а она, готовясь к безгрешной жизни, окончательно пала, подсматривая за красивым опасным обнаженным мужчиной.
Филипп отвернулся, вновь демонстрируя ей свою спину. А она все никак не могла выйти из оцепенения.
– Входите, Анджела, пока кто-нибудь не увидел, как вы крадетесь по коридору, – скомандовал он. Слава Богу, она достаточно владела собой, что бы оставить дверь открытой, поскольку сразу же поняла, что закрытая дверь ведет к окончательному падению.
– Я кое-что принесла вам. Полотенце, чистую одежду и простыни.
При упоминании о простынях ее щеки покраснели, и она была рада, что лорд Инвалид не смотрит на нее.
– Спасибо.
– Я просто… – Она сделала глубокий вдох. – Оставайтесь там, пока я поменяю постельное белье.
– Да, мэм.
Она уже заканчивала, когда шум воды, переливающейся через край ванны, заставил ее резко поднять глаза. «О Боже, – взмолилась она, – помоги мне!»
– Дайте мне, пожалуйста, полотенце, – попросил он, взглянув на нее через плечо, но даже в этом ракурсе Анджела видела, как его губы изогнулись в дьявольской усмешке. – Если только вы не хотите, чтобы я повернулся.
– Я бы предпочла, чтобы вы этого не делали, – окончательно придя в себя, ответила она.
Изо всех сил, вытянув руку, Анджела подала ему полотенце; очень стараясь держать взгляд выше уровня талии. «Лучше бы просто закрыть глаза», – подумала она, продолжая с прилежностью ученицы запоминать постоянно меняющуюся картину. Филипп вытер волосы, спину и грудь, затем обернул полотенце вокруг талии. Наконец он повернулся, и Анджела заметила явные признаки возбуждения. Ее сердце забилось сильнее.
Выходя из ванны, он поморщился и негромко выругался – все-таки рана доставляла ему беспокойство. Затем он взглянул на нее и на несколько секунд застыл, словно забыв, что нужно делать дальше. Анджела тоже не могла пошевелиться. Она была уверена, что они оба думали об одном и том же. Видимо, те несколько шагов по комнате, которые он сделал с помощью Анджелы, тоже произвели на него сильное впечатление.