– Я предполагала, что ты была с ним.
– Правда?
– Пенелопа и Хелена появились у часовни в ужасном состоянии, потому что не нашли тебя в своей комнате. Мы все боялись, что ты в часовне, поскольку знали, что часто ночью ты заходила туда. Но и там тебя не было. Поэтому я и подумала, что ты можешь быть с лордом Хантли.
– Так оно и было.
– Может, есть основания для замужества?
– Забеременеть я не могла. Это абсолютно исключено. Но ведь людям приходилось жениться, когда их заставали и в менее компрометирующей ситуации. Но, как сказала Хелена, «никто не может заставить этого человека пойти к алтарю, даже ты». И, честно говоря, я совсем не хочу вынуждать его жениться.
– Анджела, ты не догадываешься, почему я именно тебе поручила ухаживать за ним?
– Потому что я еще не стала монахиней и могу находиться в обществе мужчины.
Леди Кэтрин откинула назад голову и рассмеялась: – Странно, что ничего другого никому из вас не пришло в голову! Ведь я всегда могла пригласить кого-нибудь из деревни прийти ухаживать за раненым, пока он не поправится и не будет готов переехать в другое место.
– Конечно же, могли! Но почему вы этого не сделали? – Анджела была поражена тем, что эта мысль раньше не пришла ей в голову.
– Как я уже сказала, я всегда подозревала, что монастырская жизнь не для тебя. Но как ты могла, это понять, не покидая стен монастыря и не имея представления, что ждет тебя в миру? И как бы ты могла окончательно определить свое отношение к Лукасу, если все эти годы ты только и декада, что проклинала его и себя за свою несчастную жизнь?
– Вы сделали мне подарок, который я по глупости приняла за наказание! – воскликнула Анджела.
– Но у меня была и менее благородная причина. В своей мирской жизни я была превосходной свахой. В последние годы, естественно, у меня не было практики, и я не смогла удержаться.
Анджела открыла рот от удивления. Ее судьбу пытались устроить, а она даже не догадывалась об этом. Она увидела леди Кэтрин в новом света и теперь легко могла представить ее в молодости, проницательно наблюдающей за событиями, происходящими на балу.
– Теперь, когда я раскрыла все карты, у меня есть к тебе предложение, – продолжила леди Кэтрин. – Если ты не беременна, я не буду настаивать на женитьбе. Рассчитываю, что тебе удастся этого избежать, в противном случае поставь меня в известность, потому что мы должны будем подготовиться к свадьбе. И в этом случае я лично препровожу лорда Хантли к алтарю, даже если придется вести его под дулом пистолета.
– Леди Кэтрин!
Анджела была потрясена, и ее душу переполняла радость. Ведь теперь у нее есть защитник.
– Он зашел слишком далеко, – сказала леди Кэтрин, – и пора привести его в чувство.
«Это намерение могло бы поддержать все население Англии», – подумала Анджела. Но суждено ли ей исправить самого большого негодяя этого поколения? Если ее попытка потерпит неудачу, это никого не удивит, и ее в том числе.
– Но ты должна покинуть монастырь – с Филиппом или без него.
Инстинкт подсказывал ей, что нужно согласиться немедленно и даже не пытаться обдумывать предложение леди Кэтрин. Но разум уже начал задавать практичные вопросы. Что она будет делать, если покинет стены монастыря в одиночестве? Куда она направится? Может, все-таки остаться в монастыре и прожить всю оставшуюся жизнь, размышляя над тем, как бы сложилась ее жизнь здесь?
Она не знала ответов на эти вопросы. Но возможно, ей их и не нужно знать…
Анджела кивнула в знак согласия.
Глава 10
Филипп проснулся на рассвете. Его глаза быстро привыкли к утреннему свету, который уже давно перестал раздражать его. Несмотря на то, что ночью он несколько часов пролежал, не сомкнув глаз, короткого сна оказалось достаточно. Голова была ясной, и он мог сравнить сегодняшнее утро со многими другими пробуждениями, когда, проснувшись, чувствовал себя совершенно разбитым. Казалось, то была другая жизнь или даже чья-то чужая жизнь.
Странное ощущение. Анджела была права. Он меняется. И если бы она была здесь, то наверняка смогла бы оценить то, что с ним происходит.
Филипп быстро оделся и отправился искать Анджелу. Плутая по бесконечным коридорам монастыря, он почему-то нервничал, как четырнадцатилетний мальчишка перед первым свиданием. Словно он вернулся в прошлое и бродит по холлам Кливдена в поисках Дженни – хорошенькой горничной, в которую был влюблен до безумия. Она была старше его на год, уже имела некоторый опыт общения с мужчинами и, ответив на его чувства, лишила молодого господина невинности. Но как-то он застал ее с одним из лакеев, и его сердце было разбито, хотя никто никогда не узнал об этом. Лакей! Он будущий герцог, а эта девчонка предпочла лакея!
Но в настоящий момент он уже не помнил о том ударе по своему самолюбию. Гораздо ярче были воспоминания о том сладостном предвкушении встречи с Дженни. Подобные чувства он испытывал и сейчас, а ведь еще недавно думал, что этот трепет и сладкая истома ушли из его жизни навсегда. Когда же он утратил эти эмоции? Когда забыл о существовании любви и стал обходиться без этого волшебного чувства? Наверное, тогда, когда начал перескакивать через него, просто забираясь в постель и выбираясь из нее затемно, до того, как женщина начинала осознавать, что с таким же успехом можно было провести ночь с лакеем.
Но где же Анджела? Коридор был пуст, он заблудился, но продолжал идти. Может быть, она в кухне?
Он надеялся на это, потому что уже изрядно проголодался, а перспектива провести день, занимаясь физическим трудом на пустой желудок, его никак не радовала.
Подумать только, физический труд! Его первый рабочий день в жизни! Ему понадобилось двадцать восемь лет, чтобы прийти к этому. Некоторые люди, которых он знал, например его отец, умерли, так и не познав чего-либо, хоть отдаленно напоминающего физический труд, если не считать охоту.
Думая о своем первом рабочем дне, Филипп вспомнил начало занятий в Итоне: всю дорогу туда он пророчил своему брату Девону, что друзей у него там не будет, что его не будут любить, что занятия будут слишком трудными и что он провалится еще до каникул. Конечно же, Филипп переносил на брата свои собственные страхи. Девон быстро нашел друзей (несмотря на насмешки Филиппа), прекрасно успевал в учебе (да еще и за Филиппа выполнял какие-то задания). Но сегодня Девона рядом не было. Впрочем, даже если бы он и оказался рядом, то вряд ли мог помочь ему сейчас. Поэтому в данной ситуации Филипп предпочел отбросить в сторону все неприятные мысли и подумать о чем-нибудь другом.
Свернув в очередной коридор, он, наконец, нашел кухню… И Анджелу.
Он стоял, прислонившись к дверному косяку, забыв о голоде, и просто любовался ею. Анджела стояла возле плиты и разговаривала с Пенелопой. Насколько он мог понять, их разговор совсем не был похож на прощание. И это принесло ему облегчение. В этот момент Анджела обернулась, их взгляды встретились, и она улыбнулась.
Все было замечательно. Анджела догадывалась, что он будет искать ее сегодня утром. И она сосредоточилась на завтраке, который готовила для Филиппа. Она поставила тарелку с яичницей на поднос, где уже лежали хлеб и ветчина.
Он направился к ней. Его походка была твердой, уверенной, и шел он именно к ней. Сердце у нее забилось сильнее. «Я уеду с тобой», – подумала она.
– Он ведь красив, правда? – вздохнула рядом с ней Пенелопа. – Могу представить, как потрясающе он выглядит на балу, во фраке.
Анджела что-то пробормотала в ответ, хотя ей казалось, что он и сейчас достаточно хорош: бриджи, сапоги, ворот рубашки расстегнут, рукава закатаны. Одежда была поношенной, но совершенно чистой. Он, конечно же, не привык к такому качеству, но сидело все на нем очень хорошо. Только не мешало бы побриться. Впрочем, это не имело для нее никакого значения.
– Доброе утро, – сказал он, улыбаясь и слегка кланяясь Пенелопе.
– Доброе утро, сэр… лорд Хантли, – ответила она.