– Хочешь, приготовлю ужин, или оставить тебя одну?
– Я помогу, – улыбалась Каролина.
Сойер чуть не открыл рот от изумления. А он-то ожидал слез, упреков, возмущения.
Следующий час они на пару готовили ужин. Каролина была весела, даже робко кокетничала с ним.
Он знал, что должен уйти, но не смог. Они сидели на крыльце и разговаривали, Сойер рассказал ей о войне и тех днях, когда добывал золото, а девушка без утайки любовалась им.
Наконец он встал, потянулся всем телом и протянул ей руку, чтобы проводить до двери. Сердце у нее предательски екнуло.
– Спокойной ночи, Каролина.
– Сойер…
– Да, ты нежная, юная, но не моя, несмотря на данные клятвы и обручальное кольцо. Мы просто друзья и заключили соглашение.
Он старался не терять рассудка, хотя, обнимая Каролину за талию, сделать это было трудно. Желание вдруг с удвоенной силой напомнила о себе. Надо бы немедленно уйти…
– Сойер, поцелуи меня на прощание.
– Ты не представляешь, как трудно иногда мужчине остановиться только на поцелуях, – хрипло произнес он. – Или до чего может довести его поцелуй.
Говоря это, Сойер уже наклонился к девушке, ища ее губы. Тело Каролины вдруг обмякло у него в руках, и безудержная страсть едва не разнесла шаткую преграду, воздвигнутую рассудком.
– Сойер, иногда гораздо лучше поцеловаться, чем не делать ничего. Я тебе скажу, когда остановиться.
– Черт возьми, ты же невинное дитя! Я и так целый день мучаюсь, и с каждым разом мне все хуже. Я не уверен, что смогу остановиться, когда ты попросишь.
И тут же вопреки сказанному опять поцеловал ее. Мир у нее перед глазами куда-то поплыл, но ей хотелось большего. Она хотела принадлежать Сойеру.
Разомкнув объятия, тот быстро сбежал с крыльца и лишь тогда обернулся.
– Я не хочу лишать тебя невинности и погубить твое будущее. Но я не могу обещать, что выдержу, если мы не перестанем целоваться.
– Сойер, я тебя остановлю. Я не хочу, чтобы ты остался только из-за этого. Ты же знаешь, что у тебя есть право в любой момент расторгнуть брак.
– Да. Но ты ничего не знаешь о мужчинах.
– Я знаю, что могу тебе доверять.
– Будь я проклят!
Каролина бросилась к нему, и он с такой силой прижал ее к себе, что девушка не могла ни вздохнуть, ни выдохнуть. Он страстно целовал ее, а пальцы уже торопились расстегнуть платье, обнажая грудь. От его прикосновений Каролина испытала неведомое дотоле блаженство, eй захотелось притронуться к телу Сойера, и она провела ладонями по его бедрам снизу вверх. В ушах у нее шумело, но она все же уловила вырвавшийся у него стон. Каролина чуть выгнулась, отдаваясь во власть его губ, позволила своим рукам передвинуться на живот Сойера, опуститься ниже и ощутить сквозь грубую ткань джинсов мужскую плоть. Сойер подхватил девушку, внес в спальню, положил на кровать и быстро раздел.
Глаза ему застилала красная пелена страсти, но он все же сознавал, что если овладеет Каролиной, то уже никогда не сможет ее оставить.
Вдруг она сжала кулаки и перекатилась на другой край постели.
– Уходи, Сойер! Я знаю, о чем ты сейчас думаешь! Уходи! – Каролина заплакала. Собственное будущее не волновало ее, но она не могла допустить, чтобы он остался с ней только из чувства долга.
Сойер молча направился к выходу, и звук его шагов ножом вонзался ей в сердце. От грохота захлопнувшейся двери чуть не вылетели стекла.
Каролина понимала, что Сойер терзался не меньше, чем она. Живя с тетей Летги, девушка ничего не знала о мужчинах, поэтому ее так поразили и его действия, и то, как быстро он поддался любовной страсти. Ей были приятны каждое прикосновение, каждый поцелуй, она без колебаний готова отдаться ему, но не может использовать близость, чтобы удержать Сойера, раз он ее не любит.
Он наконец увидел в ней не ребенка, а женщину и хотел ее. В этом Каролина не сомневалась.
Она задумчиво вертела на пальце обручальное кольцо и невольно залюбовалась его золотым блеском. Отдав ей кольцо своей матери; Сойер до глубины души тронул ее. Друзья…
– Сойер Дэй, я люблю тебя, – прошептала она, глядя в окно.
Ранчо Брендона. Ее земля. Ей больше не надо искать приюта у родственников. Гордость и надежда на лучшее притупили чувство одиночества. Каролина надела халат, спустилась с крыльца и взяла пригоршню земли. Это ее земля, и она будет принадлежать ей, даже если Сойер уедет и расторгнет брак. Да, она может остаться в одиночестве, зато свободной. Высохшая земля потихоньку сыпалась между пальцев, а Каролина смотрела на барак.
– Сойер, я не могу без тебя!
Вернувшись в комнату, она легла, но, как и в прошлую ночь, проворочалась без сна до самого рассвета.
Глава 15
На следующее утро Сойер вошел в кухню, неся в руках по-военному скатанные постельные принадлежности и свой небольшой скарб.
– Лучше перенести это сюда до возвращения Рамона.
Девушка кивнула. Какой же он красавец!
Сойер рассказал, чем он сегодня займется, а если ей вдруг потребуется помощь, достаточно выстрелить из ружья в воздух – и через несколько минут он будет здесь.
– Сойер, давай поедем вместе. Скоро мне придется хозяйничать самой.
– У тебя будет Рамон и нанятые тобой работники. Главное, не выходи за ограду и в случае чего действуй без промедления. Запомни, три выстрела в воздух. – С этими словами он нахлобучил на лоб шляпу и ушел.
Вернулся он только под вечер, с нею вел себя сдержанно, хотя порой Каролина ловила такие взгляды, от которых екало сердце.
Ночь Сойер провел в бараке. На следующий день приехал Рамон с тремя мужчинами. Низкорослого, с грубым лицом звали Карлсон Макдермотт, долговязого парня – Бен Дэвис, а рыжего детину – просто Курт.
Вечером Сойер подошел к Каролине, набиравшей у колодца воду, отобрал у нее ведро, поставил на землю, крепко поцеловал в губы и, обняв за талию, повел к дому.
– Сойер, – пролепетала ошеломленная Каролина. – Ведро…
– Забудь. На нас смотрят, и я хочу, чтобы все думали, что я от тебя без ума.
– О! – Сойер затворил за собой дверь и повернулся к девушке. Взгляд у него был полураздраженный, полустрадальческий. Каролине стало не по себе. – И что дальше?
– Теперь мы посидим часок в соседней комнате, чтобы в их тупых головах покрепче засела мысль, что мы любящая пара.
– Ты расстроился из-за меня?
– О невинность! Если бы ты знала, чего мне это стоит, то не стала бы задавать дурацких вопросов. Если бы у меня не осталось совести… – Он махнул рукой. – Все это действует на нервы.
– Займусь-ка я, пожалуй, ужином, – быстро ответила Каролина, стремясь избежать надвигающейся бури. Еще чуть-чуть – и Сойер просто взорвется.
Однако не успела она сделать и шагу, как тот схватил ее за руку и насильно усадил в кресло.
– Сиди со мной, а то, если начнешь ходить по кухне, тебя наверняка заметят. Пусть они считают, что мы с тобой лежим в постели. Чтобы к тебе никто не приставал, они должны быть уверены в моей безумной любви. Рамон – исключение. Его можно не опасаться, если, конечно, он снова не ударится в запой. Но я сомневаюсь. Рамон слишком любит Фабиану, поэтому не обращает внимания на других женщин. Завтра мы с ребятами съездим загнать еще несколько бычков. Я кого-нибудь оставлю тебе в помощь, не бойся. – Он снял рубашку, потом сапоги и, не получив ответа, посмотрел на Каролину.
Лишь теперь Сойер заметил, что она его не слушает. Он тяжело вздохнул и поднялся, держа сапоги в руках.
– Ладно, можешь заняться ужином, – сказал он и стремительно вышел из комнаты.
Каролина принялась за дело, но у нее перед глазами еще стояла его мускулистая грудь, и, мечтая о поцелуях, она не заметила, как загорелась рукавица.
– Черт побери! – воскликнул с порога Сойер.
Он поднял еще тлеющую рукавицу и внимательно посмотрел на девушку.
– Она случайно попала в огонь, – смутилась Каролина.
– Похоже, голова у тебя забита другим.
– Может быть.