– А она ненавидит человека, за которого ее хотят выдать.
– С чего ты взял?
– Она мне сказала. Папаша выдает ее за настоящего сукина сына. Она его боится.
– Кого? Дэниела?
– Жениха. Он просто тварь.
Сойер выругался. Неужели Брендон принуждает собственную дочь к браку с ненавистным ей человеком, в то время как его племянница явно счастлива с Лебрестоном?
– Что ты узнал о Пирсе? Джастин сел и обхватил голову руками.
– Черт, комната так и вертится! Ты правда хочешь узнать про него?
– Да, и лучше побыстрее выкладывай.
– Он бабник. Сладкоречивый дьявол, падкий на красоток, будто медведь на мед.
– Возможно, он переменится, когда Каролина станет его женой.
– В городе у него любовница-квартеронка, он ей ни в чем не отказывает. Дамы от него без ума. – Джастин помотал головой и сказал вдруг совершенно трезвым голосом: – То есть она его действительно любит. Он из тех мужчин, которым женщины без раздумий отдают сердце. Его вышвырнули этим летом с парохода в Натчезе, застукав с дочкой капитана. Может, Каролину это не волнует, но многих женщин, с которыми я разговаривал, очень задевает.
– Каролину тоже будет задевать, – ответил Сойер, зная, что прав.
– Собираешься ее просветить?
– Нет. Это касается только их с Пирсом.
– Тогда какого дьявола ты попросил про него разузнать? – возмутился Джастин, сдирая бумажный воротник. Потом он стянул рубашку, швырнул ее на пол и рухнул на кровать.
– Я хотел убедиться, что Каролина его любит и он будет к ней хорошо относиться.
– Он будет хорошо относиться и к ней, и к любовнице, и к любой другой женщине, которая поддастся его чарам. Все они его простят и продолжат обожать.
– Это не для Каролины.
– Откуда ты знаешь? Прошло столько лет, а какая она сейчас, ты понятия не имеешь.
– Если она счастлива с Лебрестоном, тогда нет вопросов, – нахмурился Сойер. – Я готов покинуть город, как только она продаст мне землю.
Но он знал, что лукавит. Он не хотел отдавать ее Пирсу, хотя первый раз в жизни не представлял, что ему делать.
– Сойер, давай останемся еще на пару дней.
– Зачем? Встречи с Лори Брендон не принесут вам обоим ничего хорошего.
– Только два дня. Я никогда не просил тебя об одолжении.
– Да, и мне не хочется тебе отказывать, но ты ищешь беду на свою голову. Потом расстаться с Лори будет еще трудней.
– Ну и пусть. Ты ведь не уедешь без меня?
– Ладно. Но через два дня мы уезжаем. Постарайся избежать дуэли.
– Не беспокойся. Она меня предупредила, что Мейсон отлично управляется с револьвером и шпагой.
Конюшня и сарай для экипажей находились позади дома и не были оттуда видны, но Сойер решил не искушать судьбу, поэтому устроился ждать на берегу, в тени дубовой рощи.
Наконец появилась Каролина, верхом на лошади, в элегантной голубой амазонке и шляпе с высокими полями. На дамском седле она выглядела благовоспитанной леди, и Сойер тут вспомнил и ее мальчишечью одежду, и то, как она ловко ездила верхом, не уступая мужчинам. Догнав ее, он поехал рядом.
– Каролина, доброе утро.
Она резко обернулась и окинула его оценивающим взглядом.
– Как дела, Сойер?
– Прекрасно. Ты очаровательна.
– Спасибо.
– Говорят, у вас будут две свадьбы одновременно.
– Да. Потом мы с Пирсом отправимся в свадебное путешествие на Ямайку. – Она понимала, что слишком много болтает, но Сойер выводил ее из равновесия. Он стал еще красивее, а широкополая шляпа, небрежно сдвинутая на затылок, придавала ему лихой вид. – Когда мы вернемся, дом, который он строит, уже закончат. Он стоит прямо над рекой. В такую рань там никого нет, поехали, я тебе покажу. – Каролина старалась думать о Пирсе, о своем будущем, которое выглядело таким безмятежным до появления Сойера.
Они поехали по тропе среди разросшихся кустов, потом дорога скрылась под толстым слоем опавших листьев, и лошади неторопливо побрели дальше.
– Как жизнь в Техасе?
– Уже более цивилизованная. Генерал Маккензи и Четвертая кавалерийская армия приструнили индейцев. Недалеко от Олбани построили два новых города. Максимо и Кейн дерутся, словно мартовские коты. Если бы мне удалось отогнать их подальше от моих земель, я был бы счастлив.
Каролина вдруг заметила у него на подбородке тонкий шрам, которого раньше не было. Она чувствовала, что и сегодня его близость волнует ее не меньше, чем вчера, а может, даже больше.
– Однажды я встретил в Низине Фабиану. Она все так же прекрасна, но детей у них с Максимо нет.
– Почему Джастин не возвращается домой?
– Во время очередной ссоры Фабиана выпалила, что его настоящий отец не Максиме, а Рамон.
– Господи! И Джастин это услышал?
– Вот именно. Для них с Максимо это стало ужасным потрясением. В Низине теперь жить непросто. Там полно охотников за шкурами, и они, по-моему, плодятся на глазах.
– Ты вернул свое золото?
– Большую часть. Нат Сандерсом и его люди попытались устроить нам засаду.
– Вам?
– Мне и Люку Стейли. Друг, которого я встретил, когда уезжал из Техаса. Ната уже нет в живых.
Они доехали до открытой возвышенности, и Сойер поглядел на девушку.
– Жаль, что у тебя дамское седло, а то бы мы устроили состязания.
– Давай устроим, – весело заявила Каролина.
– Это будет нечестно. Я никогда не поступал с тобой нечестно.
Но она уже спрыгнула на землю.
– Сними оба седла и уравняй шансы.
Он последовал ее совету, затем подсадил девушку на лошадь и улыбнулся, когда она грациозно перекинула ногу через круп и задравшийся подол юбки на миг открыл изящную лодыжку. Сойер неохотно отпустил ее и вскочил на своего коня.
– Заберем седла на обратном пути. Видишь тот дуб? Скачем до него, я дам тебе небольшую фору.
– Я выиграю и без нее, Сойер Дэй! Скажи, когда начнем.
– Скачки не бывают без приза. Что ты хочешь в случае победы?
– Не знаю. Что-нибудь на память о тебе. Все тогда сгорело, даже кольцо твоей матери.
– Сочувствую. – Он подъехал ближе, слегка коснулся ее ноги. – Жаль, что мне пришлось оставить тебя на ранчо одну.
Его голос словно окутал Каролину теплом и нежностью. Хотя она старалась вести непринужденный разговор, ей было приятно, что Сойер понял, с чем ей выпало столкнуться.
– Что ни делается, все к лучшему, Сойер. Я ни о чем не жалею. Начнем?
– Давай. Но если выиграю… – Он запнулся.
– То? – поинтересовалась Каролина.
Он глядел на девушку, умирая от желания прикоснуться к ней, поговорить и боясь, что воспоминания о Каролине и Техасе выдуманы им самим.
– Я хочу поцелуй.
– Нет, не могу, – возмутилась она.
Но Сойер подозревал, что это лишь притворство, которому она выучилась в Натчезе, и теперь, дав ответ, не собирался отказываться.
– Всего один поцелуй, – насмешливо произнес он. – Разве один короткий поцелуй опасен для твоего жениха?
– Ты же знаешь, что это неприлично.
– С каких пор ты стала такой приличной?.. Сидишь вот на лошади, показываешь мне свои лодыжки. Одного этого уже достаточно, чтобы тетя Матильда упала в обморок.
– Со времени приезда в Натчез я старалась вести себя как цивилизованный человек. Я стала леди, Сойер. Кроме того, я вижу в тебе брата и целоваться с братом не собираюсь.
– А как насчет братского поцелуя в щеку?
– Хорошо, но ты не это имел в виду.
– Значит, сойдемся на поцелуе в щеку, – весело ответил Сойер, заметив, что Каролина покраснела.
– Нет, я не могу!
– Ты же считаешь меня братом, – терпеливо напомнил он.
– Ладно! Поцелуи в щеку. Один. – Каролина с улыбкой покачала головой, – Твои доводы всегда убедительны.
– Как в те времена, когда мы пререкались, будешь ли ты спать на кровати или на полу. Сейчас я бы не позволил тебе спать на полу, а предложил бы свою кропать.
Он заметил, как она смущенно опустила глаза, и сердце у него бешено заколотилось.
– Готова? – И, не дожидаясь ответа, Сойер хлопнул ее лошадь по крупу. – Вперед!