— Куда дальше? — поинтересовался Морли.
— Поспрашиваем в домах на противоположной стороне. Те, кто там живет, знали это семейство. Может, что-нибудь подскажут.
— Если они тоже не съехали. Сделал выводы об этом парне?
— Пока воздержусь, надо побеседовать с другими людьми.
В следующем доме у нас состоялась не такая воинственная, но такая же бесполезная беседа. Живущие там люди переехали в этот район всего год назад и знали о Кронках лишь то, что Кляус был убит во время последнего вторжения венагетов.
— И что ты об этом думаешь? — спросил я, развернув экипаж и направив его назад, в сторону обиталища павлинов.
— О чем?
— Они сказали, что Кронк был убит «во время последнего вторжения венагетов», а не «убит венагетами».
— Неточность, проистекающая из лености ума. Без сомнения.
— Не исключено. Но это тот нюанс, который стоит принять во внимание. Именно из таких деталей создается полная картина. Они подобны отдельным мазкам кисти художника.
Павлины засекли нас и теперь орали в тринадцать дьявольских глоток. Они вопили так, словно у них много лет не было повода покричать.
— Господи, — прошептал я, — да она вовсе не изменилась!
— Она всегда была такой старой уродиной? — спросил Морли, уставясь на женщину на балконе, которая следила за нашим приближением.
— Не изменила даже одежду. Будь с ней осторожен. Она наполовину халдер и что-то вроде ведьмы.
Маленький человечек в зеленом сюртуке и длинном колпаке перебежал нам дорогу. Он что-то верещал на непонятном мне языке. Морли поднял камень, чтобы запустить им в человечка, но я его остановил:
— Что ты делаешь?
— Это же паразиты, Гаррет. Пусть они бегают на задних лапах и издают звуки, напоминающие речь, но они всего лишь паразиты. Не лучше крыс.
Но камень он все же выронил.
У меня свое отношение к крысам, которые бегают на задних лапах, говорят и даже занимаются общественно полезной деятельностью. Я понимал настроение Морли, хотя и не разделял его предрассудка.
Старая Ведьма (я не слышал, чтобы ее звали иначе), скалясь, пялилась на нас сверху. Это был классический беззубый оскал. Она выглядела точно как ведьмы в детских сказках. Я ничуть не сомневался, что она сознательно выработала для себя этот образ.
До нас донеслось безумное хихиканье. Павлины ответили на него новым воплем.
— Страшно, — сказал Морли.
— Таков ее образ. Своего рода игра. Вообще-то, она безвредна.
— Это ты так говоришь.
— Так считали все, когда я был здесь. Безумна, как гном, накурившийся «травки», но абсолютно безвредна.
— Тот, кто дает убежище этим крошечным ядовитым гадам, не может быть безвредным. Или невинным. Как только вы позволяете им приютиться в вашем саду, они начинают размножаться как кролики, и скоро вы обнаруживаете, что все приличные люди, раздраженные их грязными трюками, бегут от вас.
Мы уже находились под самым балконом. Я воздержался, не стал упоминать о его реакции на расизм садовника. Это не принесло бы пользы. Каждый почему-то склонен полагать, что его собственный расизм — проявление божественного вдохновения и не подлежит сомнению.
Разумеется, моя личная нелюбовь к крысиному народцу — исключение из этого нелогичного образа мышления.
Старая Ведьма снова захихикала, ее поддержал мощный хор павлинов. Затем она прокричала:
— А ведь его убили!
— Кого? — спросил я.
— Человека, которого ты ищешь, рядовой Гаррет. Синдика Кляуса. Они думают, что об этом никто не знает. Но они ошибаются. Их видели. Не так ли, мои милые крошки?
— Откуда вы?..
— Неужели ты думаешь, что вы с той девчонкой могли незамеченными убегать по ночам на кладбище, чтобы удовлетворить свою похоть? Маленький народец все видит и рассказывает мне. А я никогда не забываю имен и лиц.
— Что я тебе говорил? Настоящие паразиты. Прятались в тени надгробий, выслеживая тебя. И, думаю, хохотали в глубине своих маленьких черных душонок, потому что нет зрелища более смешного, чем совокупляющиеся люди.
Я постарался проигнорировать его слова, но слегка покраснел.
— Кто его убил, — спросил я, — и почему?
— Мы могли бы назвать некоторые имена, не так ли, мои милые крошки? Но зачем? В этом нет теперь никакого смысла.
— Но не могли бы вы, по крайней мере, сказать, почему он был убит?
— Он узнал нечто, оказавшееся опасным для его здоровья. — Она вновь хихикнула. Павлины приветствовали ее ором. Видимо, это была удачная шутка. — Не так ли, мои милые крошки? Слишком много знал.