— Что это могло быть?
Радость исчезла с ее лица. Глаза посуровели.
— От меня ты ничего не узнаешь. Может быть, этой мачушке Кейен что-нибудь известно. Спроси ее, когда отыщешь. Скорее всего, и она ничего не знает. А мне плевать на всю эту историю.
Во второй раз за короткое время я услышал, как Кейен называют «мачушкой», и во второй раз я слышал это слово, после того как ушел из морской пехоты и убрался из Кантарда. Это было особенно грязное словцо из уличного сленга венагетов. Так называют женщину человеческой расы, путающуюся с существами иных видов. В нашем языке есть что-то подобное: «кобольдоложец» или «гроллесексуалист».
— Вы знаете, где она?
— Нет. Не знаю.
— Не подскажете ли вы мне, где можно найти ее родственников?
— Не знаю. Может быть, они все присоединились к ней. Может быть, бежали куда-нибудь, чтобы скрыться от позора.
Она хихикнула, но явно не от всего сердца. Павлины поддержали ее тоже не очень искренне. Это был не чистосердечный вопль, а скорее из милости.
— Можете ли вы мне хоть чем-нибудь помочь?
— Могу дать тебе совет.
Я обратился в слух.
— Будь осторожен, когда затеешь с кем-нибудь игры меж могильных камней. Особенно это относится к Кейен. Она может показать тебе могильную плиту, на которой начертано ее имя.
— Пора сматываться, — сказал я. — Больше ничего не выудим.
Морли согласился. Я поблагодарил Старую Ведьму, и мы отступили. Она тщетно пыталась продлить приятную беседу.
— Ну что, стоило с ней болтать?
— Безусловно.
Перед нами возник человечек в зеленом и красном. Он стащил шапочку, поклонился и поприветствовал Морли весьма красноречивым непристойным жестом. Хихикая, малютка скрылся в кустах.
На этот раз я не остановил Морли, когда он швырнул камень. Подглядывать из-за могильных камней?!
Хихиканье прервалось кратким: «Ой-ой!»
— Надеюсь, мне удалось проломить ему черепушку, — проворчал Морли. — Что будем делать?
— Вернемся в гостиницу и подкрепимся. Проведаем тройняшек. Выпьем пивка. Подумаем. А после попробуем полистать приходские книги и муниципальные записи.
— Зачем?
— Узнать, за кого она вышла замуж, если бракосочетание состоялось здесь. Она была правоверная девочка. Ее бракосочетание должно было быть красочным представлением. Может, удастся найти ее через мужа, если выясним его имя.
— Не хочу тебя огорчать, Гаррет, но боюсь, что женщина, которую мы найдем, окажется вовсе не той девушкой, которую ты так трогательно ищешь.
И мной владели те же грустные предчувствия.
23
— Куда, черт побери, они делись? — орал Морли на хозяина гостиницы.
— Откуда, черт побери, я могу знать! — орал в ответ хозяин, явно привыкший пререкаться с постояльцами. — Вы просили не давать им спиртного. Но вы и слова не сказали о том, что я должен состоять при них нянькой и следить, чтобы они не болтались по улицам. Если вас интересует мое мнение, я скажу: они уже достаточно большие мальчики и могут играть самостоятельно.
— Он прав, Морли. Отстань.
Мне не хотелось, чтобы он перевозбудился и для успокоения отправился в пробежку миль на десять. Гораздо лучше, думал я, нам держаться как можно ближе друг к другу. Если верить карканью Старой Ведьмы, где-то поблизости болтался убийца, которому может не нравиться, что мы всюду суем свой нос.
— Остынь и пораскинь мозгами, — повторил я. — Ты их знаешь. Чем они могли заняться?
— Да чем угодно! — прорычал он. — Поэтому я и не могу остыть.
Он все же последовал моему совету и развалился на стуле:
— Мне требуется приличная пища. Или что-нибудь женского пола. Видишь, что со мной.
Я не успел внести даже грошового вклада в продолжение беседы. В помещение, пританцовывая, вошел Дожанго. Выглядел он как петух на параде — руки глубоко в карманах, плечи горделиво отведены назад, гарцующая походка.
— Спокойно, — предупредил я Морли.
Шкура на мордах Марши и Дориса выглядела побитой, как кожа заношенных туфель, но они тоже лыбились до ушей. Принять горделивый вид, как Дожанго, они не могли — до потолка было всего двенадцать футов.
Морли вел себя прекрасно и ограничился вопросом:
— В чем дело, Дожанго?
— Мы вышли погулять и сцепились с матросней. Двадцать рыл. И смели их с улицы.
— Спокойно, — сказал я Морли, придерживая за плечо.
Судя по виду Дожанго — в сравнении с братцами, — его участие в битве было условным.
— Может быть, лучше начать сначала? — предложил Морли. — Например, с того, какого черта вас понесло на улицу?