— Ну, и кто из нас заснул?
— Это нечестно. Твои носки… меня отвлекли! — хохотала девушка.
Качнувшись на пятках, Бен внимательно изучил свои ноги.
— А что с ними не так?
— Да они разные! — помирала со смеху Флорин.
— Ну да, разные, — с достоинством подтвердил Бен. — В доме, где трое мужчин сами стирают белье, иначе не бывает. Хватит того, что чистые, одинаковые — это уже роскошь. — Он озорно подмигнул. — Хватит потешаться над старым холостяком! Ты играешь или нет?
— Подавай! — крикнула девушка.
Теперь противники вложили в игру всю свою силу. Для наблюдений друг за другом не осталось ни времени, ни охоты. Противники увлеклись состязанием, сконцентрировались на взмахах и пробежках; веселый азарт соперничества полностью подчинил их себе. Силы были почти равны, и если физически Бен и впрямь превосходил девушку, то Флорин била точнее. Бен выигрывал за счет роста, Флорин — благодаря проворству.
Игроки наслаждались поединком воли и силы. Резиновые подошвы поскрипывали, соприкасаясь с деревянным полом. Тяжелое дыхание и стоны перемежались со стуком ракетки о мяч. Молодые люди напрягали мускулы удовольствия ради, только для того, чтобы лишний раз ударить по мячу. Они носились по залу, сломя голову, самозабвенно махали ракетками, застывали, провожая мяч глазами и до последней секунды не зная, удастся ли отразить его. Тенниски взмокли, лица блестели от пота. Игроки улыбались, поддразнивали друг друга, восклицали: «Ага, я говорил тебе!» и «Черт тебя дери!»
Бен выиграл с преимуществом в одно очко.
Молодые люди рухнули на пол в центре корта, тяжело дыша, прикрывая глаза от яркого света. В ушах звенело. Сердца колотились о ребра, грозя выскочить наружу. Руки бессильно упали вдоль тела. Божественное ощущение!
Бен повернул голову.
— Эй, Дигби! — Девушка приоткрыла один глаз. — А ты классно играешь!
— Ты тоже ничего. Но следующий раз я тебя побью, так и знай.
— Буду только рад, — галантно отозвался Бен и снова закрыл глаза.
Минуты шли. Дыхание игроков постепенно выровнялось. Флорин одернула тенниску. Бен поудобнее вытянул ноги.
— Ох, как мне это было нужно! — благодарно прошептала девушка.
— Почему? — спросил Бен.
Перед мысленным взором девушки снова возникла Джессика.
— Даже не знаю, как тебе это объяснить… Последние несколько недель я занималась с девочкой. Толстенькая, немного неуклюжая, а тут еще сломала ногу и хромает. На взгляд взрослых, ничего страшного. А для нее это трагедия. Ей кажется, что все над ней смеются. Да, может быть, так оно и есть. Дети порой бывают неосознанно жестокими.
— И что же? — Бен внимательно посмотрел на собеседницу, которая отрешенно уставилась в потолок.
— Ее зовут Джессика Лейн, ей восемь лет. — Флорин нервно сглотнула. — У девочки огромные серые глаза, и в них столько печали!
Бену не терпелось расспросить поподробнее, но он благоразумно молчал, понимая, что Флорин все и так расскажет сама.
— Джесси очень хочется научиться кататься на велосипеде, стать ловкой и сильной, чтобы сверстники ею восхищались. — Она набрала в грудь побольше воздуха. — Но она оказалась наедине со своими проблемами.
Глаза Флорин затуманились. Непрошеная слезинка прочертила влажный след вниз по виску и затерялась где-то среди капелек испарины.
Бен пододвинулся ближе, взял девушку за руку. Флорин сжала его пальцы так крепко, что кольцо до боли врезалось в кожу.
— И что же родители? Они ее любят?
Бен поцеловал девушку в висок, погладил по плечу, чувствуя, как бурно вздымается ее грудь.
— О, мать обожает Джесси, и девочка платит ей тем же. А вот отец… отец считает переживания дочери детскими капризами, на которые не стоит обращать внимания. Когда педиатр повел речь о нашем оздоровительном центре, он поначалу и слушать не захотел. Но матери удалось его уговорить. А сейчас ему предложили новую работу, и они вскоре переезжают в другой штат. Не знаю, как там сложатся у них дела, но Джесси будет очень трудно привыкнуть к новому инструктору. В ее взгляде столько недетской тоски!..
— О, Флорин… Флорин…
Незамысловатый рассказ девушки растрогал Бена. Он помог Флорин сесть. Обнял ее, привлек к груди, укачивая, точно малого ребенка. Погладил по влажным волосам. А она спрятала лицо у него на плече и расплакалась в полную силу.
— Может, все дело… в любви? Малышке очень хочется, чтобы ее любила не только мама, но и отец, чтобы он гордился ею, считали самой лучшей.
По щекам Флорин потоками струились слезы. Бен ласково отер ладонью влажные щеки. Боже, ну почему Марк не может вести себя так же? — невольно подумала девушка.
— Но из того, что ты рассказала, выходит, что девочка поверила в себя. И будем надеяться, что на ее жизненном пути встретится такой же чудесный человек, как ты. Любовь способна на многое.
— Ты и впрямь в это веришь, Бенедикт? — спросила Флорин и замерла в ожидании ответа.
Он заглянул в заплаканные глаза со слипшимися ресницами, погладил светлые волосы, ласково поцеловал в лоб.
— Да, верю. Ты ведь полюбила малышку, тебе тяжело расстаться с ней, именно поэтому ты и приехала ко мне — чтобы выплакаться. А я… кажется, я готов полюбить тебя всем сердцем. Может, в этом-то и причина… Судьбе нужно было свести нас вместе.
— Бенедикт, нельзя так говорить. — Но в ее тихом голосе не прозвучало упрека. Встревоженные синие глаза встретились с настойчивыми светло-серыми. — Ведь есть еще Марк…
— Да, Марк… — Молодой человек нахмурился. — Тогда почему ты сейчас не с ним, почему не плачешь на его плече? Разве не его долг — утешать тебя в трудную минуту?
Флорин высвободилась, поджала ноги, обхватила руками колени.
— Марк подсознательно стремится к совершенству. Несчастные с далекими от совершенства телами, с которыми мне порой приходится работать, внушают ему ужас. Ему неприятно задумываться о больных людях, о людях, у которых есть какие-то проблемы.
— А на этот раз он даже не попытался?
— Он… Сегодня Марка просто не оказалось дома. Но когда я познакомилась с Джесси, я очень расстроилась и позвонила ему…
— А он?
— Мы немного поговорили по телефону.
— Он приехал?
Флорин предостерегающе свела брови.
— Не суди его строго, Бенедикт. Марк этого не заслужил. Пусть ценности наши и разнятся, но достоинств у него немало.
— Например?
— Например, его интеллект, его аналитический ум, его… упорство. Ну, если Марк задастся целью, то непременно осуществит ее: через месяц или год, но своего добьется.
— То есть купит тебе и дом, и мебель?
— Именно. Это я виновата, что требую…
— Прекрати, Флорин! — рявкнул Бен.
— Что прекратить? — не поняла она.
— Хватит подводить логическую основу под ваши взаимоотношения. Что за мерзкое лицемерие!
— Я не лицемерю! Мы отлично ладим!
— Да, конечно! Вот поэтому ты и примчалась сегодня, ко мне, а не к нему! Судя по твоим рассказам, у этого парня вместо эмоций логические построения!
Флорин вспыхнула.
— Ты забываешься, Бенедикт!
— Я говорю только то, что ты и без меня поняла, но отказываешься признать! У вас нет ничего общего, кроме треклятого дома, где он, кстати, живет один, без тебя! Будь ты моей невестой, я бы не допустил, чтобы на свадьбе ты флиртовала с другим! И тенниска твоя валялась бы на полу у меня в спальне рядом с моими шортами, и каждый вечер мы бы играли в сквош до одурения, вот как сегодня!
Флорин попыталась вскочить, но Бен ухватил ее за запястье и удержал на месте.
— Сидеть! — безжалостно приказал он. — Как, черт подери, ты вообще оказалась рядом с таким типом?
Мгновение девушка испепеляла его взглядом, пытаясь высвободить руку.
— Это все мама, — проворчала она, наконец и смущенно уставилась в пол.
— Продолжай.