– Встречайте своего капитана и героя дня, Финна Хоппла.
Мэдисон уже вскочила со своего места, радуясь как одержимая вместе со всеми остальными девочками школы.
– Хоппл, Хоппл, Хоппл, – его имя взлетело над толпой монотонным гулом. Как будто оно было сердцебиением команды.
Я закатила глаза, прижимая кулаки к подбородку и наблюдая, как команда прыгает вокруг, подстегивая моих одноклассников, как будто они уже выиграли этот чертов чемпионат.
– Как дела в Бэй-Вью? – сказал Финн в микрофон. – Вы готовы играть?
Шум был оглушительным, настолько сильным, что я накинула капюшон и туго затянула веревки. Ничто так не портило мне настроение, как вот эти собрания для поддержки духа.
Я почти сбежала, но после того, как провела половину своей жизни, борясь за внимание отца, и потерпела неудачу, у меня имелось то, что мой последний терапевт назвал выдающейся личностью. Это был хороший способ сказать, что его постоянное игнорирование, мое чувство никчемности и низкая самооценка усугубились раздражающей необходимостью избегать негативных суждений со стороны остальных взрослых в моей жизни. Мне нравилось усердно работать, мне нравилось получать хорошие оценки, и я более чем гордилась своим безупречным рекордом посещаемости.
Но иногда… Боже, иногда мне просто хотелось освободиться от постоянной неуверенности в себе и гложущей меня изнутри тревоги.
Иногда, несмотря на все мои лучшие рассуждения, я просто хотела жить.
Мэдисон толкнула меня локтем, и я выпрямилась, пытаясь понять, к чему клонит Финн в своей мотивационной речи. Он не был плохим парнем; просто принял несколько неудачных жизненных решений, подумав, что баскетбол его спорт.
– И не забывайте, в эти выходные Хэллоуин… так что вы все знаете, что это значит, – он ухмыльнулся нам, и Мэдисон издала еще один вопль. По ней было все так заметно. Я не могла понять, почему она так старательно притворялась.
Потому что она знает, что это будет значить для тебя. Я не обратила внимание на это небольшое сомнение.
– Вечеринка Ночи Дьявола на пляже, – крикнул кто-то, и директор Гарт выхватил микрофон из рук Финна.
– Ладно, хорошо, спасибо тебе, Финн, за эту захватывающую речь. И удачи «Гадюкам» в очередном великолепном сезоне. Пожалуйста, будьте осторожны в эти выходные, – коллективная волна стонов наполнила спортзал. – Я знаю, что сегодня Хэллоуин, и вы захотите отпраздновать его, но в понедельник занятия в школе. Я вас предупредил. Любые сведения об антиобщественном поведении, подростковом безрассудстве или употреблении алкоголя несовершеннолетними будут быстро рассмотрены.
– Он такой зануда, – фыркнула Мэдисон.
– Он просто делает свою работу, – я пожала плечами. Мы все знали, что сегодня вечером предупреждение директора Гарта будет забыто как шепот приятного морского бриза.
Черт возьми, даже Гарт знал это. Как взрослый и директор школы, он чувствовал, что его моральным и этическим долгом является говорить правильные вещи.
Вечеринка Ночи Дьявола была обрядом посвящения, неотъемлемой частью школы Бэй-Вью в течение последних четырех десятилетий. Конечно, времена менялись, смелые поступки становились более смелыми, а вечеринки более дикими.
Но одну ночь в году взрослые закрывали глаза и позволяли своим детям праздновать Ночь Дьявола на фоне великолепного дома Трэверса.
Мэдисон схватила меня за руку и улыбнулась мне.
– Сегодня вечером будет так весело.
И именно это всегда будет определяющим различием между нами. Мэдисон хотела заполучить опыт старшей школы. Она хотела провести эпический выпускной год, оставить воспоминания и быть немного безрассудной.
А я?
Я просто хотела выжить.
_______
– Привет, милая, – мама вошла на кухню, ее руки были заняты пакетами с продуктами. – Помоги немного.
– Конечно, – я соскользнула со стула и начала помогать ей распаковывать продукты.
– Как дела в школе?
– Ты знаешь, директор Гарт преподал нам урок о важности школьного духа.
– О, я знаю, как ты их любишь, – она усмехнулась, а я подмигнула.
– Самое любимое.
– Тебе удалось закончить свое портфолио?
– Еще нет. В нем все еще чего-то не хватает. Мэдисон хочет, чтобы я пошла на вечеринку Ночи Дьявола. Она думает, что там я смогу достать недостающие снимки.
– Каллиопа Джеймс, вечеринка? – ее глаза блеснули. – Кто вы и что сделали с моей дочерью?
– О, поверь мне, мам. Она все еще здесь. Вечеринка – последнее место, куда я хочу идти, но... – я замолчала.
– Ну ты же заинтересована?
– Я не знаю, это глупо, – я отвернулась от нее и начала складывать консервы в верхний шкаф.
– Это не глупо хотеть получить нормальный подростковый опыт, милая. Кто знает, может быть, тебе это действительно понравится.
– Давай не будем забегать вперед, – оглянувшись на нее, я улыбнулась. – Кроме того, мы обе знаем, что я не подхожу под их шаблоны.
– Чьи? Тилли и Клонов? Умоляю, – понимающая улыбка тронула уголок ее рта.
Вот поэтому я любила свою маму. Она всегда прикрывала мою спину, несмотря ни на что.
– Они не захотят, чтобы я была там.
– И именно поэтому ты должна пойти. Никто, я имею в виду никто, не имеет права указывать тебе, как жить, Калли.
– Спасибо, мам. Ты самая лучшая.
– Так что ты собираешься надеть?
– Джинсы и толстовку с капюшоном, наверное, – не было похоже, что я собираюсь произвести на кого-то впечатление.
Мои глаза закрылись, когда его лицо всплыло в моей голове. Тебе больше нет дела до Зака Мессия, помнишь?
– Калли? – мои глаза открылись под обеспокоенным взглядом мамы. – В чем дело, детка?
– Ни в чем, – я продолжала распаковывать продукты.
– Значит, ты не слышала, что некий Мессия был в городе на выходных?
– Ты знаешь? – мои брови поползли вверх.
– Я столкнулась с Джулией в магазине. Они с Заком приехали в гости к ее двоюродной сестре. Она только что родила ребенка.
– Это прекрасно.
– Что ты чувствуешь... по поводу того, чтобы увидеть его снова? – мама притворилась занятой, но я чувствовала, что она наблюдала за мной.
– Мне вообще все равно.
– Калли, перестань. Это Зак, – мама думала, что знает, как сильно он причинил мне боль, но она не знала.
Никто этого не знал.
Потому что у нас с Заком были секреты. Интимного рода. Такие, о которых никому не рассказывают, потому что они священны.
– Мы были детьми, мама, – я придала своему лицу строгое выражение, отказываясь давать этому мальчику даже унцию власти надо мной. – Все меняется.
– Печально. У вас двоих была особая связь, и он был таким прекрасным мальчиком.
– Так всегда говорят, – пробормотала я.
Я выросла, слушая эти слова. Каллум, мой брат, был общительным. Люди тянулись к нему. Он был популярный, но добрый. Талантливый, но скромный.
Такой прекрасный мальчик.
Пока он не выбрал нашего отца при расставании родителей. Он предпочел самовлюбленную, лживую, изменяющую разлучницу маме.
Мне.
Я не могла смириться с этим.
– Ну, кто знает, может быть, он осознает свою ошибку, когда увидит, какой красивой и интересной девушкой ты стала.
Жар прилил к моим щекам. Меня нечасто называли красивой, и даже если это была моя мама, я не привыкла слышать эти слова.
– Я почти уверена, что меня даже не будет на его радаре, мам.
– Может быть, тогда нам стоит это исправить?
– Что исправить...?
– Ты мне доверяешь? – озорная улыбка появилась на ее лице.
– Нет, только не этот взгляд, – мои глаза сузились.
– Не надо так волноваться, детка. Ты же знаешь, что я всегда поддержу тебя и твой выбор, но это не значит, что я не буду дожидаться того дня, когда ты согласишься пойти на вечеринку.
– Что ты сделала, мам? – ужас пронзил меня.
– Пойдем, будет лучше, если я тебе покажу.
_______
– Что это такое? – выпалила я, когда мы стояли в ее спальне.