Флинг задумчиво поморщила нос.
— Я тоже хочу бэби. Хочу подарить Кингмену сына. — Прямо-таки декламируя, Флинг встала и взмахнула руками так, что стая переполошившихся голубей с шумом метнулась в чистое галльское небо.
— Но как вам удалось добиться, чтобы это был мальчишка?
— Э-э, МАЙН ЛИБЛИНГ[10], все дело в недостающей хромосоме "X". Я еще введу тебя в курс волшебства, заключенного в чашке Петри.
Флинг представилось странное зрелище бароновой спермы, стекающей по стенкам лабораторной колбы, в то время как доктора готовят к операции бедную селянку, одетую, почему-то как и Фредди, в платье от Кристиана Лакруа, а потом ведут ее к хирургическому столу под белые руки.
— Я до сих пор не забеременела, а все потому, что Кингмену нужна фотомодель для "Кармен". Ему это и в самом деле нужно. Он сказал, что я лучшая его реклама и он не хочет видеть меня с брюхом, переваливающуюся с ноги на ногу, как утка. — Флинг улыбнулась во весь рот, представив, как она беременеет старомодным прадедовским способом.
— Ага, — кисло улыбнулся Фредди, — Кингмен — отец. Конечно, как же! Если дочь была для него "Другая", то сына он станет звать "Очередной".
— Я такая высокая и от природы тонкая, что едва ли кто-нибудь это заметит, — мечтательно протянула Флинг со своим техасским акцентом, который все в Париже нашли необыкновенно очаровательным. — Знаешь, когда мама ждала меня, она работала до последней недели, и никто в школе Тела Христова не заметил, что она беременна. Пока я не появилась на свет и не подала голос.
Она расстегнула новую сумочку а ля Келли, подарок Фредди, и вытащила упаковку с противозачаточными пилюлями.
— Как бы мне хотелось вышвырнуть всю эту ерунду в ближайшую канаву и пополнить мое маленькое семейство еще одним человечком! Кингмен ведь не становится моложе, как ты понимаешь, — произнесла Флинг серьезно.
Фредерик поднял вверх свои сильные, красивые, все в браслетах, длинные руки, будто сдаваясь в плен.
— Ну-ка, моя дорогая, когда у тебя наиболее благоприятный момент для зачатия?
— На следующей неделе, как раз во время крестин. — Она просияла. Четырнадцатый день! В календаре Снупи, оставшемся дома, он помечен крестиками и восклицательными знаками. — Это юбилей нашей свадьбы.
— Ладно, давай выбросим эти пилюли. — Фредерик вырвал розоватый пластиковый пакетик из рук Флинг. — И обратим наши мысли на то, как нам совершить обольщение.
Обольстить, соблазнить — в этом Фредерик готов был участвовать в любое время дня и ночи. Вот и сейчас пакетик с противозачаточными таблетками полетел в графский фонтан, изображавший Людовика XIV, будто бы посетившего особняк де Реснэ на острове Сан-Луи в четвертом округе города Парижа.
— Обольщение! — хихикнула Флинг, и они быстро зашагали к дому де Реснэ: бедра вперед, плечи назад, подбородки задраны — высокомерная походка всякой приличной манекенщицы с любого подиума мира.
— КОНТЕСС, — Фредерик поцеловал воздух где-то возле украшенного сережкой уха Элен де Реснэ. — КЕЛЬ БЕЛЬ БУКЛЬ Д'ОРЕЙ[11]
С представительницами французского бомонда Фредерик обращался так же, как с робкими моделями, то есть рассыпался перед ними в комплиментах.
— Мерси, баронесса. — Элен с улыбкой поцеловала воздух возле напудренной щеки Фредерика.
— Позвольте представить вам мою милую подругу Флинг, — пропел Фредерик, играя своим высоким тембром, и отступил на шаг назад, чтобы лучше видеть, как дамы-аристократки из первых семейств Франции, обычно такие сдержанные и пресыщенно-скучные, обступят Флинг, кокетничая с ней, строя глазки и выпытывая у нее секреты красоты. Если хорошенько подумать, они ничем не отличаются от кливлендских домохозяек, посетивших какую-нибудь рядовую презентацию аромата или косметической серии.
Флинг и Фредерик, как две примадонны в нарядах от "Шанели", чувствовали себя будто в крольчатнике в окружении женщин, одетых в лучшие модели от Диора, Сен-Лорана и Живанши. Даже знаменитая французская красавица Изабель де Брант заметно покраснела и невольно впилась глазами во Флинг, пока ту вели по овальному вестибюлю, спроектированному Луи Лево как вход в особняк де Реснэ. Подталкиваемая баронессой, Флинг где надо и когда надо охала и ахала, изображая восторг при виде полотен из впечатляющей коллекции французских мастеров кисти: Моне, Ван Гога и, конечно, многочисленных полотен самого де Реснэ, висящих тут и там в различных уголках элегантного ОТЕЛЬ ПАРТИКЮЙЕ[12], в прошлом — дома самого де Реснэ. Графиня Элен де Реснэ непринужденно вела беседу, пока гости шли вверх по узким и темным пролетам лестницы к широкому и светлому маршу, с которого через окна открывалась панорама Парижа с уходящей вдаль Сеной. Здесь же, в одной из арок, висел постимпрессионистский шедевр де Реснэ — "СЕНА В СУМЕРКАХ". Немногочисленные зрители ахнули от столь поразительного соседства: реальная река и тут же рядом — ее романтическое воплощение.