Выбрать главу

Когда вернулся Арни, Тенди подписала еще несколько документов, и тут же один из секретарей нотариально заверил их. Выйдя из здания на солнечную площадку перед входом, она помедлила, чтобы взглянуть в фонтан, куда сбросили Флинг, кинуть в прозрачную воду несколько никелевых монеток и загадать желание. Сейчас Тенди хотелось верить, что она не убила его. На такси она добралась до Пенсильванского вокзала, села на вашингтонский поезд, а оттуда поехала в Эджмиер. Наверняка Энн поймет и одобрит. Ведь теперь все они отмщены. По крайней мере, может быть, хоть что-то удалось ей вбить в проклятую кингменовскую башку.

* * *

Подобрав Другую на углу Пятой авеню, сержант Буффало Марчетти домчал ее на мотоцикле до Манхэттенского госпиталя, где в отделении реанимации лежал на контроле ее отец. Его состояние было критическим. Кинг пролежал без помощи в своем кабинете часа два, прежде чем до Арни дошло, что босс у себя. Когда Арни вошел, Кингмен в бессознательном состоянии сидел в кресле, уткнувшись залитым кровью лицом в бумаги на столе.

Буффало привык к ужасам отделения реанимации, Другая — нет. Он чувствовал, что кто-то должен быть рядом с ней. Она нуждалась в чьей-либо поддержке, чтобы вынести все это. Ведь она одна-одинешенька во всем мире. Другая была буквально потрясена, увидев своего всегда брызжущего здоровьем отца подключенным к системе искусственного дыхания — содрогающегося в конвульсивных спазмах, непроизвольно сворачивающегося в утробную позу. Пепельно-серая бледность стерла крепкий средиземноморский загар на лице динамичного и напористого магната. Он казался беспомощным и беззащитным, совершенно непохожим на мастера манипуляции, одним движением мохнатой брови повергавшего в ужас сердца противников. Теперь его пустые глаза напоминали две темные пропасти, на дне которых безжизненно трепетали остатки разбитого сознания.

Буффало Марчетти, облокотившись о стену, наблюдал, как Другая беседовала с докторами, подписывала бумаги — на случай жизни или смерти — и всю бесконечную ночь до такого же бесконечного утра звонками вызывала в отделение со всей страны специалистов, яростно сражалась за хирурга, отдельную палату, чистые простыни, за самое элементарное! Преданная дочь, Другая сделала все, что в человеческих возможностях, пытаясь вытянуть отца из этой передряги.

Когда утро просочилось сквозь узкие окна госпитального кафетерия, Другая впервые за четырнадцать с лишним часов, по настоянию Марчетти, глотнула горячего кофе. Только что потеряв мачеху и лучшую подругу, девушка отчаянно боролась за жизнь отца. Роковая звезда убийства сияла над Беддловской финансовой империей. Буффало очень беспокоился, как бы такое напряжение не сказалось на здоровье девушки. Всю ночь на его глазах она крутилась как заведенная, и только каких-нибудь два раза за ночь утомленно прикладывала голову к сильному, крепкому плечу сержанта.

— Я знаю, пала выживет. Он боец, — она закусила верхнюю губу. — Я останусь здесь, сколько потребуется, чтобы обеспечить самый лучший уход.

— Другая, — Буффало поймал ее руку на стойке. — Я хочу, чтобы ты была в курсе событий. Тенди должны забрать для предъявления ей обвинения в покушении на убийство. Даже с учетом того, что реальных свидетелей преступления не существует, налицо мотив и возможность для его совершения. Если ты поддержишь обвинение, я не вижу никаких проблем для того, чтобы…

Свирепый взгляд Другой остановил его. Огромные, близорукие оленьи глаза сверкали сейчас, как два прожектора мощностью в пятьсот мегаватт. Но он продолжил, считая, что она должна знать о том, что произошло, и лучше раньше, чем позже.

— Бранкузи уже прошел экспертизу. Единственные отпечатки пальцев, обнаруженные на нем, принадлежат Флинг, их много, и они по всей поверхности. — Вид у Буффало был раздраженный. — На Тенди наверняка были перчатки.

Другая, опустив ресницы, думала: "Кровь на Бранкузи, и ничего, кроме отпечатков пальцев Флинг, будто ее дух совершил это убийство".

— Сержант Марчетти, — Другая обратилась к полицейскому детективу по званию, — никаких обвинений быть не должно. Мой отец сильно сдал после смерти Флинг. Последнее время он вел себя иррационально, отделываясь от выгодных компаний и старых друзей. Мы все были поражены. Он был вне себя от горя. Ничего удивительного, что он, поскользнувшись, упал затылком на скульптуру, раскроив себе голову.