— Благодарю вас, миссис Мюллет, — сказал инспектор Хьюитт, угощаясь маковым печеньем, — вы нам очень помогли.
Миссис Мюллет снова присела в реверансе и направилась к выходу.
— Забавно, сказала я Альфу. Я сказала, в Англии редко можно увидеть бекаса до сентября. Сколько бекасов мне довелось насадить на вертел и зажаренными подать на стол на ломте хлеба. Мисс Харриет, благослови Господь ее душу, ничто не любила больше, чем…
Позади меня послышался стон, и я обернулась как раз, чтобы увидеть, как отец согнулся пополам, как складной стул, и соскальзывает на пол. Должна сказать, что инспектор Хьюитт отлично отреагировал. Он вмиг подскочил к отцу, приложил ухо к груди, расслабил галстук, давая доступ воздуху. Я поняла, что он не спал на занятиях по оказанию первой помощи. Еще через мгновение он распахнул окно, приложил указательный и безымянный пальцы к нижней губе и свистнул. Я бы отдала гинею, чтобы научиться так свистеть.
— Доктор Дарби! — крикнул он. — Идите сюда, пожалуйста! Быстро! И захватите чемоданчик.
Что касается меня, я продолжала стоять, прижимая руки ко рту, когда доктор Дарби вбежал в комнату и опустился на колени около отца. Быстро осмотрев его, он достал из чемоданчика маленький синий пузырек.
— Обморок, — сказал он инспектору Хьюитту, миссис Мюллет и мне. — Имею в виду, он потерял сознание. Не о чем беспокоиться.
Уфф!
Он открыл пузырек, и за те несколько секунд, пока подносил его к носу отца, я определила знакомый запах — это был мой старый друг карбонат аммиака, или, как я его называла, когда мы были вместе в лаборатории, нюхательная соль, или просто соль. Я знала, что sal ammoniac получила название от места, неподалеку от которого была впервые обнаружена, — храма бога Амона в Древнем Египте, где ее нашли в моче верблюда. И я знала, что позже, в Лондоне, был запатентован способ, благодаря которому нюхательную соль можно извлечь из патагонского гуано.[14]
Химия! Химия! Как я ее люблю!
Доктор Дарби продолжал держать пузырек у носа моего отца, который чихнул, словно бык в поле, и его веки приподнялись, словно ставни. Но он не произнес ни слова.
— Ха! Добро пожаловать к живущим! — сказал доктор, когда отец в замешательстве попытался опереться на локоть. Несмотря на свой бодрый тон, доктор Дарби поддерживал отца, словно новорожденного. — Подождите немного, пока вы не соберетесь с чувствами. Полежите минутку на этом старом эксминстерском ковре.
Инспектор Хьюитт стоял с серьезным видом рядом, пока не понадобилось помочь отцу подняться на ноги.
Тяжело опираясь на руку Доггера — Доггера тоже позвали на помощь, — отец осторожно спустился по лестнице в свою комнату. Дафна и Фели обозначили свое присутствие — на самом деле просто продемонстрировали парочку бледных лиц за перилами.
Миссис Мюллет, торопившаяся на кухню, остановилась и заботливо положила руку мне на плечо.
— Тебе понравился тортик, детка? — спросила она.
Я забыла о торте.
— Умм, — промычала я.
Инспектор Хьюитт и доктор Дарби уже вернулись в огород, когда я медленно направилась по лестнице в лабораторию. С некоторой печалью и чуть ли не чувством утраты я наблюдала, как из-за угла дома появились два санитара из «скорой помощи» и начали укладывать тело незнакомца на брезентовые носилки. В отдалении Доггер двигался по направлению от фонтана Балаклава к восточной лужайке, усердно срезая бутоны «Леди Хиллингдон».
Все были заняты; с некоторой долей удачи я могла сделать то, что мне надо было, и вернуться до того, как кто-нибудь обнаружит мое отсутствие.
Я скользнула вниз по лестнице и наружу через переднюю дверь, вытащила «Глэдис», мой древний велосипед марки BSA, спрятанный за каменной урной, и через несколько минут изо всех сил жала на педали, направляясь в сторону Бишоп-Лейси.
Что за имя упомянул отец?
Твайнинг. «Старик Каппа». И я точно знала, где его найти.
5
Открытая библиотека Бишоп-Лейси располагалась в Коровьем переулке, — узкой, тенистой, усаженной деревьями тропинке, спускавшейся с Хай-стрит вниз к реке. Первоначально здание было скромной георгианской постройкой из черного камня, фотография которой однажды появилась на цветной обложке «Сельской жизни». Его подарил жителям Бишоп-Лейси лорд Маргейт, местный парнишка, который преуспел и уехал навстречу славе и богатству в качестве единственного поставщика «Бифчипс», первоклассного баночного пива своего собственного изобретения, правительству ее королевского величество во время англо-бурской войны 1899–1902 годов.
14
Гуано — разложившиеся естественным образом остатки помета морских птиц и летучих мышей.