— И куда ты поедешь? Уже нашла себе жилье? — не отставала Джоанни.
Челси отрицательно покачала головой, не в силах говорить. Она несла кофейные чашки в гостиную, и они дребезжали на блюдцах — так у нее дрожали руки.
Она понятия не имела, где будет жить. Гнетущие мысли о том, что надо убраться подальше от Куина, вытеснили из ее головы все остальные. Она не думала даже о работе. Вероятно, о ее переживаниях легко было догадаться по выражению лица, так как Джоанни забрала у нее чашки, поставила их на кофейный столик и, словно в детстве, когда им обеим бывало плохо, ласково обняла сестру за плечи и сочувственно сказала:
— Рассказывай, в чем дело. Наверно, из-за мужчины?
Челси разрыдалась. Они с Джоанни всегда были близки и льнули друг к другу, когда им казалось, что их детский мир рушится. Вот и сейчас Челси не могла больше скрывать свои муки. Когда рыдания утихли, она немного успокоилась и, то и дело всхлипывая, поведала свою печальную историю. Кофе остыл, и Джоанни налила ей в бокал оставшегося от обеда вина.
— Ты уверена, что поступаешь правильно? — спросила Джоанни, устроившись на диване напротив Челси. — Мне кажется, он по уши влюблен. Выпей вино и подумай — ты ведь всегда гордилась своей рассудительностью. Представь: он без ума от тебя, а ты его отталкиваешь, вот он и утешился с рыжей хищницей.
— Это не так, — покачала головой Чел-си. — Ты не видела их вместе на балу и не слышала то, что слышала я. Из слов матроны в жемчугах было ясно: все знают, что он не в силах отказаться от нее. Да он и сам мне сказал, — Челси наморщила лоб, припоминая, — что рад притвориться помолвленным, чтобы навсегда отделаться от Сэнди. Вот его точные слова: «Меня давно преследует весьма настойчивая особа. Если она — Сэнди — узнает, что я влюблен и собираюсь жениться, она наконец поймет, что ей нет места в моей жизни». И потом он сказал мне еще, что по опыту знает: женщины хотят выйти замуж только ради денег.
Челси вертела в руках почти пустой бокал. Джоанни встала с дивана и принесла еще бутылку вина. Открыв ее, она наполнила бокал Челси до краев, и Челси, поблагодарив сестру, залпом его выпила. Вино хоть немного притупило ее боль, и теперь Челси поняла, почему люди напиваются, чтобы заглушить горе.
Снова с полными слез глазами, теперь уже от жалости к Куину, Челси серьезно продолжала:
— Он безумно любит Сэнди и не может это признать. Но, уйдя от, меня в тот вечер после бала, он это понял. Наверное, позвал ее и сделал ей предложение, а она стремглав примчалась к нему, и они договорились. И хотя он, бедняжка, в конце концов сдался, он всю жизнь будет мучиться вопросом, не из-за денег ли вышла за него Сэнди. У него это просто навязчивая идея, и он ничего не может с этим поделать!
— Бедняжка?! — усмехнулась Джоанни. — Да он самый настоящий ублюдок!
— Нет, нет. — С этим Челси не могла согласиться. Непонятно почему, но она чувствовала сострадание к человеку, который перевернул вверх дном всю ее жизнь, опустошил душу и оставил в груди непроходящую боль.
Свою взрослую жизнь она начала, не доверяя мужчинам: сначала извлекла урок из опыта Джоанни, из материнского опыта, теперь из своего опыта с Куином. Может быть, когда-нибудь — не сейчас, конечно, — она выйдет замуж за того, кого полюбит и будет уважать. Они вместе станут делить радости и огорчения, и, возможно, у них появятся дети. Но так далеко она пока не загадывала.
— Ты его видела после того вечера? — спросила Джоанни, и брови у нес поползли вверх, когда она заметила, как ее, такая умеренная во всем, сестра снова наливает себе.
Челси быстро ответила, пытаясь скрыть боль:
— Нет. Он окончательно вычеркнул меня из своей жизни. Даже если он и не сделал предложения Сэнди, а она решила не настаивать на замужестве и просто легла к нему в постель, она знает, что путь свободен, ведь я вернула кольцо через нее.
Челси не понимала, ясно ли она выражается, мысли ее как будто путались, поэтому, увидев недоумение на лице Джоанни, она объяснила:
— Я видела его один раз, когда он входил в лифт, и еще раз, когда он выезжал с автостоянки. Меня он не видел. А если бы захотел увидеть, он знает, где я живу.
Говорить об этом было слишком больно. Прошло две недели с тех пор, как он ушел от нее, сказав, что трусость — плохой спутник в любви. А она ждала, что он вернется, снова обольет ее презрением и станет бранить за то, что она вернула кольцо через Сэнди. Или скажет, что рыжеволосая изменила наконец его отношение к браку. Она готова была выслушать что угодно. Но ничего не последовало. Абсолютно ничего. Никогда еще Челси не чувствовала себя такой одинокой и несчастной. Ею владело лишь одно отчаянное желание — немедленно продать квартиру и уехать от него как можно дальше.
Неудивительно, что голова так болит, с отвращением думала Челси, роясь в ящике письменного стола в поисках аспирина, который куда — , то подевался. Когда Молли принесет утренний кофе, надо принять пару таблеток, и тогда есть надежда продержаться до конца дня. И надо же ей было опустошить почти целую бутылку вина!
Утром, когда Челси еле поднялась с постели, Джоанни уже ушла в страховую компанию, где работала секретарем. Диван был убран, на нем лежало аккуратно сложенное пуховое одеяло. На кофейном столике Челси нашла записку от сестры, которая сообщала, что вернется поздно: сначала она встретит Тома в Юстоне11, затем они пообедают в их любимом ресторане и обдумают предложения агентов по продаже недвижимости.
Челси стало жалко себя — казалось, все кругом счастливы, устраивают свою жизнь: Джоанни с Томом, мама с Вито. Она, конечно, рада за них и поклялась себе, что когда-нибудь и она будет счастлива. Челси придвинула кипу бумаг, стараясь не обращать внимания на боль, стучащую в висках.
Когда Молли принесла кофе, Челси проглотила аспирин и на минуту прикрыла усталые глаза. К счастью, обычно наблюдательная и прямолинейная секретарша ничего не сказала о ее бледности, покрасневших от вчерашних слез глазах и измученном виде после беспримерного злоупотребления алкоголем.
Челси не успела допить кофе и таблетки еще не подействовали, когда Молли, сильно взволнованная, снова ворвалась к ней в кабинет.
— Вас срочно требуют к председателю, — задыхаясь, затараторила она. — Все эти слухи полностью подтвердились. Да как будто вы не знаете! Могли бы открыть секрет! — Затем, подумав минуту, улыбнулась и, склонив голову набок, сказала:
— Я вас прощаю. Это было бы неэтично. Но он вас ждет, так что лучше идите. Вы наверняка будете утверждены в новой должности.
Челси со вздохом встала, жалея, что у нее нет десяти минут, чтобы спокойно подождать, пока утихнет головная боль, которая как раз почему-то усилилась. Последние две недели она и думать забыла о своем повышении, больше оно не казалось ей важным. Что касается слухов, то она не обращала на них никакого внимания, так же как и на напряженную атмосферу в агентстве. Она работала в полную силу, потому что ей за это хорошо платили, но душу в дело больше не вкладывала. Ведь душа се была… Вот об этом она не станет думать. И о Куине тоже. С этой минуты она выкинет его из головы. Бессмысленно тосковать о том, что могло бы быть, и сетовать на то, что есть.
Идя по покрытому ковром коридору мимо зала заседаний совета директоров к кабинету сэра Леонарда, Челси постаралась разгладить хмурые морщинки на лбу. Она уже не была уверена, что ей хочется этого повышения, с квартиры она съезжает… И вдруг ей в голову пришла мысль, что она могла бы вообще уехать из Лондона. В большом городе и так чувствуешь себя одинокой, а теперь, когда Джоанни и Том переезжают в провинцию, ей будет еще тоскливей. Раньше она не обратила бы на это внимания, но любовь к Куину сделала ее ранимой.