— Я очень любила его… Его одного… Последнее слово она произнесла очень невнятно, и Эндрю едва не пропустил его.
— Одного?
— Сейчас уже не знаю, любила ли я его… Понимаете, все было так, будто я жила с двумя мужчинами: с Джастином, который любил меня, и Джастином, который бил и мучил меня… Сначала это был тот Джастин, который любил меня всем сердцем, и с которым я жила долгое время. Но постепенно…
— И сколько времени это продолжалось?
— Около года… Я начала думать, что стала сходить с ума, и не перестала доверять собственным ощущениям, потому что промежутки, когда Джастин не пил, становились все короче и короче. Это было для меня трудное время. Я жила только воспоминаниями о том времени, когда муж не пил…
Клер замолчала, а потом медленно, будто преодолевая боль, продолжила:
— Но когда он на несколько дней становился прежним, я любила его.
— Теперь давайте вернемся к событиям вчерашнего дня, леди Рейнсборо, — сказал Эндрю, видя, как сжимаются ее руки. — Вы помирились перед тем, как выехать из дома?
Клер кивнула.
— Что же произошло на балу?
— Мы с Джастином танцевали. Потом он пошел поиграть в карты. Я видела, что у него в руках бокал с шампанским… Но подумала, что это — единственный… Вот и вся моя вина… — произнесла Клер замирающим шепотом.
— Что же все-таки случилось? — тихо спросил Эндрю и подумал: «Что же она могла такое совершить, чтобы заслужить побои?»
— Джайлз попросил меня о разговоре наедине. Я согласилась, надеясь, что муж играет в карты и не заметит… нашего … уединения.
— А что Джайлзу нужно было сказать вам?
— Мой отец просил поговорить со мной… Мои родители и друзья волновались за мое здоровье.
— И вы рассказали ему о ваших … невзгодах?
— О боже, конечно, нет! — с горячностью воскликнула Клер. — Я об этом никому не говорила. Да и что они смогли бы поделать, в особенности Джайлз?
— Возможно, кто-нибудь смог бы повлиять на поведение лорда Рейнсборо.
При слове «повлиять» Клер прижала руку ко лбу.
— Вам больно, леди Рейнсборо?
— Нет… Да… Это потому, что я не могу позволить…
— Как вы узнали, что ваш муж видел вас вместе с Джайлзом?
— Он очень рано увез меня, предъявив свое обычное обвинение…
— Которое вы отрицали? Клер невесело рассмеялась:
— Я всегда отрицала их. Холодно и спокойно, как только могла. Никогда не позволяла себе поспорить с ним. Ведь каждый раз, когда я начинала спорить, становилось еще хуже.
Обо всем она говорила таким ровным голосом, словно находилась где-то далеко-далеко, вне своего дома.
— Иногда, если вы были достаточно спокойны, он останавливался? Или вообще прекращал?..
— Прекращал… что?
— Прекращал бить вас, пинать ногами… В ту ночь он бил вас?
Поток воспоминаний бурлил, кружился, обрушиваясь на ее мозг. Плотина не выдержит, рухнет… Клер застонала: «О господи, вода поднимается, и я должна справиться с ней!»
— Он бил вас прошлой ночью, леди Рейнсборо? — Эндрю старался говорить мягким, спокойным голосом.
— Да, да… Я не говорила ему того, что произошло. Ведь мною было дано обещание никогда не видеться с Джайлзом. Он сказал… он сказал… что если я пообещаю, то…. Одним словом, Джастин обещал не трогать Джайлза…
— Как граф бил вас?
— О, как обычно, — с усталой улыбкой произнесла Клер, — по лицу… А потом головой о каминную полку.
— Рейнсборо пинал вас ногами?
— Да, — сказала Клер с отсутствующим видом. — Этим обычно заканчивалось. Но в последнее время кое-что изменилось. Он…
— Да?
— Он принимался душить меня. Думаю, он собирался меня убить. Джастин вытащил пистолеты… Я делала все, что он хотел… Джастин сказал, что знает о наших отношениях с Джайлзом. Я ответила, что никогда больше не буду видеть его. Да я бы сказала все что угодно, лишь бы он не убивал Джайлза… Но затем Джастин решил, что все равно убьет меня.
— Но вы же сказали, что между вами и Джайлзом ничего не было… — Эндрю попытался скрыть сквозившее в голосе удивление.
— Вы не понимаете? — произнесла Клер, внезапно вставая. — Вы не понимаете? Он же сказал, что отыграется на Джайлзе… Что убьет его. Убьет Джайлза, который всегда старался помочь мне… Который всегда был моим самым лучшим другом… Да я бы сказала все что угодно!.. Все что угодно! Лишь бы предотвратить это. Джастин обещал, если я признаюсь… Обещал, что никогда не сделает этого…
— Что? Не сделает… чего?
— Не будет меня бить… Но он обманул меня…. Приставил пистолет к моей голове… Я… я… — Клер отшатнулась от Эндрю, как будто перед ее взором предстал Джастин. — Я.ударила его подсвечником, который стоял на письменном столе.
— Это его остановило?
— Он… Нет, он стал опять подниматься, — произнесла Клер, смотря вниз и снова увидев перед собой мужа. — Он уже встал, и тут я вспомнила о пистолетах, подошла к нему и выстрелила…
Клер дрожала. Эндрю попытался медленно приблизиться к ней.
— Не подходите ближе… Джастин пошевелился… Вернее, пошевелил рукой… Я взяла другой пистолет и приставила к его голове: вдруг он не умер и убьет в конце концов Джайлза…
Она сделала глубокий судорожный вдох и спокойно, как ребенок, только что проснувшийся после ночного кошмара, произнесла:
— Но ведь Сабрина сказала, что он мертв.
— Лорд Рейнсборо действительно умер, леди Клер, — убедительно произнес Эндрю.
Она стояла, не шевелясь; понемногу ее тело перестало дрожать. Клер взглянула на Эндрю Мора.
— Тогда, выходит, это я убила своего мужа, не так ли?
— Боюсь, что да, леди Рейнсборо.
Сабрина спустилась в библиотеку, чтобы найти какую-нибудь книгу и постараться не думать о Клер. Но она забыла о том, что вход в эту комнату запрещен для всех, кроме полицейских, и вынуждена была расположиться в утренней комнате. Здесь ее и нашел Эндрю, взвинченную и неспособную ни минуты постоять спокойно.
— Сабрина…
Она обернулась, и по выражению ее лица Эндрю понял, что она все еще злится на него.
— Как она? Надеюсь, вы не совсем замучили ее? Я только хотела подняться наверх…
Сабрина уже совсем было решилась выполнить свое обещание и устремиться в комнату Клер, но Эндрю успел схватить ее за руку.
— Леди Рейнсборо нужен отдых, Сабрина. Ей нужно немного побыть одной…
Она попыталась вырвать свою руку.
— Пустите меня, Эндрю. Больше всего ей нужна сейчас подруга.
— Согласен, но только не сейчас; думаю, ей надо осознать, что с ней случилось.
— А она помнит? — спросила Сабрина, давая Эндрю возможность отвести и усадить себя на диван.
— Да, боюсь, что это так.
— Что вы подразумеваете под словом «боюсь», Эндрю?
— Если бы она продолжала находиться в состоянии шока, то тогда бы ее потеря памяти и положение в обществе могли бы дать мне возможность снять с нее ответственность за убийство. Я бы мог представить свидетелей, которые дали бы показания о состоянии ее психики, предоставили бы убедительные доказательства того, что она потеряла рассудок от побоев и была совершенно невменяема в тот момент, когда все это произошло. Но сейчас…
— Но сейчас… — повторила Сабрина.
— Сейчас она вполне четко воспринимает действительность. И леди Клер все помнит…
— Но ведь ясно, что Джастин терроризировал ее. Абсолютно ясно, что Клер пришлось защищать себя.
— О, я знаю это. Вопрос в том, смогу ли я убедить в этом коронера и суд. Она убила мужа и сделала это в полном рассудке. Клер ведь могла приостановить избиение, просто ударив его по голове. Но она дважды выстрелила в него из его собственных пистолетов.
— Когда я приехала, Клер была все еще ужасно напугана… Боялась, что он жив. Это ли не доказательство того, что она обезумела от страха? А ее лицо и шея… Эти синяки…
— Хорошо. Но ко времени расследования от них и следа не останется. У нас будут лишь показания очевидцев: дворецкого, служанки…
— И мои, — сухо сказала Сабрина.
— Вы, очевидно, желаете приобрести дурную славу, Сабрина?