— Это был выстрел в грудь, леди Рейнсборо?
— Наверное, да. Я не могла рассчитывать или думать об этом, только хотела остановить его.
— Муж был в этот момент на полу?
— Да.
— Без движения?
— Нет, нет, — вспоминая этот момент, Клер заволновалась. — Я видела, что он пошевелился. Мне показалось, он собирается опять подойти ко мне. Тогда я взяла другой пистолет и снова выстрелила в него.
— В висок?
— Да, думаю, да, милорд.
— Итак, вы признаетесь в том, что убили своего мужа?
— Да, милорд.
— У меня больше нет вопросов к леди Рейнсборо, мистер Мор. Теперь она ваш свидетель, — произнес коронер.
— Знаю, как это все мучительно для вас, но мне хочется, чтобы вы вспомнили свое душевное состояние в этот вечер, — начал Эндрю.
Клер кивнула.
— Когда ваш муж душил вас, что вы чувствовали?
— В первый раз?
— Нет, всегда… Оба раза.
Здесь Эндрю сделал небольшую паузу, чтобы коронер и члены суда смогли как следует осознать, что стоящая пред ними женщина так привыкла к жестокости мужа, что теперь нуждается в нумерации этих случаев.
— В обоих случаях я боялась… была в ужасе… Понимала, что он убьет меня. Но особенно страшно стало во второй раз, когда я сказала то, что муж хотел слышать.
— Итак, вы откинулись назад?
— Немного, мистер Мор… Как только он толкнул меня назад, я попыталась сохранить равновесие и… Моя рука случайно схватила подсвечник…
— И вы, не сознавая, что делаете, ударили подсвечником лорда Рейнсборо по голове…
— Да.
— Почему вы не позвали на помощь? В конце концов, ваш муж был почти без сознания.
Клер изумилась, затем недоумение охватило ее.
— Мистер Мор, там не… Да кто бы пришел мне на помощь? Все слуги знали об издевательствах мужа надо мной! Но они потеряли бы место, если бы попытались помочь мне. Я знаю это по своему горькому опыту… — с грустью произнесла она.
— Что происходило дальше?
— Мною уже сказано, ваша честь, что Джастин стал подниматься. Меня охватил безумный страх… Потом я увидела пистолет, брошенный Джастином на пол, схватила его и выстрелила… Муж упал.
— Вы поняли, что убили его?
— Нет, — голос Клер дрожал, глаза потемнели, она вновь видела себя в библиотеке.
— Почему нет?
— Его рука двигалась… Мне казалось — он встанет и бросится на меня.
— Наверное, количество крови на полу и на вашем платье могло подсказать вам, что рана смертельна, леди Рейнсборо?
Клер замолчала и взглянула вниз, на свое платье. Она так вспотела от жары и переживаний, что одежда прилипала к телу.
— Так много крови… мое платье…
Она стала разглаживать свой черный шелковый наряд.
— Его рука… О боже, он встанет… он убьет меня, а потом… потом… расправится с Джайзлом…
Зрители, как зачарованные, хранили глубокое молчание. Стало ясно, что рассудок леди Клер помрачился и она сейчас оказалась в том времени, заново переживая события той ужасной ночи.
— Вы взяли другой пистолет… — голос Эндрю звучал очень мягко.
— Мне нужно остановить его… Но больше нет пуль, — застонала Клер. — Вот… вот… он опять пошевелился.
— Вы берете из камина щипцы…
— Мне нужно не пустить его… Не дать ему добраться до меня…
— Итак, вы не думали, что убили мужа, леди Рейнсборо. Вы не намеревались совершать это, а лишь хотели, чтобы он не убил вас и не пошел к лорду Уиттону.
— Что мне оставалось делать? — прошептала Клер, очнувшись от сна наяву и вновь возвращаясь к действительности. — Никто не пришел бы мне на помощь. Кроме Марты…
— Какой Марты?
— Марты Бартон. Когда я вышла замуж, она была моей горничной.
— И вы уволили ее, леди Рейнсборо?
— Нет. Ее уволил Джастин.
— А вам известна причина ее увольнения? Вы можете рассказать об этом коронеру и членам суда?
Клер глубоко вздохнула:
— Она видела последствия одного из избиений… На следующее утро ей пришлось защищать меня.
— Вы сказали, одного из избиений? Так это продолжалось, я имею в виду подобные случаи, в течение всего вашего брака?
Клер кивнула.
— С самого начала?
— Почти. Вначале мы были очень счастливы. Но когда Джастин начинал пить, он становился ужасно ревнивым.
— Наверное, находились причины для этого? — холодно спросил Эндрю.
— Под причиной вы подразумеваете мою заинтересованность кем-нибудь другим? Оставалась ли я верна ему? Нет, мистер Мор. Простая улыбка, разговор с мужчиной, приглашение на танец — все это настолько выводило его из себя, что он начинал пить.
— Тогда почему же вы не ушли от него? Не вернулись к родителям?
— Я вышла замуж за Джастина, чтобы делить с ним и радости, и горести, мистер Мор. Быть с ним в болезни и здравии… В его склонности к спиртному мне виделось что-то очень похожее на болезнь. Я ждала, когда пройдет это тяжелое для меня время и он вернется ко мне таким же добрым и любящим человеком, за которого выходила замуж.
— Итак, вы очень любили вашего мужа, леди Рейнсборо?
— О, да. Очень сильно… Но сначала он наносил мне один-два удара, от которых оставались синяки под глазами и разбитые губы, а потом снова превращался в другого Джастина, который делал все, чтобы развеять воспоминания о плохом… После этого муж всегда плакал и клялся, что больше не будет таким.
— И вы верили ему? — с сомнением спросил Эндрю.
— Сложно объяснить, мистер Мор. Наш брак напоминал мне жизнь с двумя разными людьми. Как только я начинала думать, что пьяный мужчина и есть мой истинный муж, а все надежды потеряны, сразу же появлялся Джастин добрый и любящий. Временами мне казалось, что я схожу с ума.
— Была ли Марта свидетельницей его нападений на вас?
— Нет. Хотя она всегда видела последствия. Я всегда пыталась придумать что-нибудь правдоподобное, объясняющее мои синяки, распухшие губы и лицо. Но понимала, что она догадывается об истинной причине их возникновения.
— Что же наконец заставило, Марту рискнуть своим местом?
— Мои дела шли все хуже. Промежутки, когда Джастин находился в нормальном состоянии, становились все короче. Теперь он уже начал пинать и бить меня ногами… — голос Клер зазвенел.
— А потом?
— У меня… Мы узнали, что скоро станем родителями, отцом и матерью. Я была так счастлива! Джастин пообещал… Я поверила, что в это время он не посмеет… Что не будет пить. Муж стал таким заботливым, даже слишком, — с усмешкой, более похожей на рыдание, произнесла она.
— И ваши отношения опять стали прежними?
— Я тоже так подумала. Но однажды мы поехали на бал к соседям. Джастин выпил глоток, потом другой. На следующий день он закрылся в библиотеке с бутылкой бренди. А когда вышел оттуда, то больше не владел собой. Таким я его еще не видела никогда! Джастин бросал мне в лицо дикие обвинения… — голос Клер прервался.
— Продолжайте, — ободряющим тоном произнес Эндрю.
— Он назвал меня…
— Как он вас назвал?
— Он назвал меня дрянью и дешевой шлюхой и сказал, что это не его ребенок, а ублюдок, которого я заимела от кого-то из соседей.
— Где вы находились, когда это произошло?
— Он пришел в мою спальню.
— Граф ударил вас?
— Да. Потом он поднял меня и стал бить, распаляясь все больше. Затем отшвырнул меня на туалетный столик, а когда я, соскользнув, упала ни пол, принялся наносить удары ногами.
— Куда он бил вас?
Голос Эндрю звучал теперь очень мягко и ободряюще.
— В живот. Джастин поклялся, что убьет ребенка, прежде чем он появится на свет и будет признан его наследником. И он сделал это!
Клер уронила голову на руки и зарыдала.
— И это видела Марта?
— Она пришла в конце этой сцены. Марта находилась со мной, когда я потеряла ребенка.
— После этого вы долго болели…
— Да.
— А что делал лорд Рейнсборо?
— Он словно обезумел. Муж унижал и ругал себя, говорил, что больше никогда не подойдет ко мне, пока я сама не позову его. Джастин умолял все забыть и поклялся на Библии, что больше никогда не сделает ни одного глотка.